Джоан Линдсей - Пикник у Висячей скалы

Бамфер с надеждой посмотрел на Мадмуазель. Вокруг было множество поваленных деревьев и валежника, но это стало хоть какой-то зацепкой.

— Теперь, когда вы вспомнили про бревно, мисс Эдит, возможно, вам придёт в голову что-то ещё? Оглянитесь вокруг, может что-нибудь здесь кажется вам знакомым: пни, папоротники, странного вида камни…?

— Нет, — сказала Эдит. — Ничего.

— О, не страшно, — ответил полицейский, решив возобновить попытки после обеда.

— Где бы вы хотели присесть, Мадмуазель?

Джима отослали к коляске за корзинкой с едой, и как только они удобно устроились на траве, Эдит ни с того, ни с сего, заявила:

— Мистер Бамфер! Я, кажется, кое-что вспомнила.

— Отлично! Что именно?

— Облако. Очень странное облако.

— Облако? Отлично! Но к несчастью, облака имеют свойство перелетать с одного места на другое…

— Я знаю, — ответила Эдит, резко повзрослев и приняв строгий вид. — Только то облако было гадкого красного цвета, и я запомнила его потому что посмотрела вверх и увидела его сквозь ветки.

Она медленно откусила большой кусок сэндвича с ветчиной…

— Это случилось сразу после того как я встретила мисс МакКроу.

Сэндвич Бамфера незамеченным упал на траву.

— Мисс МакКроу? Ну и ну! Вы никогда не говорили, что видели мисс МакКроу! Джим, бери скорей блокнот. Не знаю понимаете ли вы это или нет, мисс Эдит, но только что вы сказали мне нечто очень важное.

— Поэтому и сказала, — самодовольно ответила Эдит.

— Когда ваша учительница к вам присоединилась? Подумайте хорошенько, пожалуйста.

— Она не моя учительница, — сказала Эдит, ещё раз откусывая сэндвич. — Моя мама не хочет, чтобы я изучала высшую математику. Она считает, что место женщины — дома.

Бамфер выдавил из себя заискивающую улыбку.

— Совершенно верно. Ваша мать очень разумная… А теперь, пожалуйста, на счёт мисс МакКроу. Где она была, когда вы внезапно её увидели? Далеко? Близко?

— Довольно далеко.

— В ста ярдах? В пятидесяти?

— Не знаю. Я не очень хорошо разбираюсь в числах. Я видела её вдалеке сквозь деревья, когда бежала назад к речке.

— Вы, конечно, бежали вниз?

— Конечно.

— А мисс МакКроу шла в противоположную сторону вверх. Верно?

К его удивлению, свидетельница начала извиваться и хихикать.

— Господи боже! Она была такая смешная.

— Что? — сказал мистер Бамфер. — Запиши это, Джим. Почему она была смешная?

— Я лучше не буду говорить.

— Пожалуйста, расскажи нам, Эдит, — уговаривала Мадмуазель. — Ты так сильно помогаешь мистеру Бамферу.

— Её юбка, — сказала Эдит, засовывая уголок носового платка в рот.

— Что было не так с её юбкой?

Эдит снова захихикала.

— О таком неприлично говорить при мужчинах.

Бамфер наклонился к ней, словно хотел просверлить голубыми глазами дыру в её голове.

— Не обращайте на меня внимания. Я вам в отцы гожусь! … так тоже хорошо.

Эдит что-то нашептывала во внимательное розовое ушко Мадмуазель.

— Констебль, она говорит, что мисс МакКроу была без юбки, в одних pantalons [7] Нижнее бельё, панталоны (фр.) .

— В исподнем, — пояснил констебль юному Джиму. — Итак, мисс Эдит, вы уверены, что та женщина, которую вы видели сквозь деревья, поднимающейся вверх, была мисс МакКроу?

— Уверена.

— Вам было трудно узнать её без платья?

— Вовсе нет. Ни у кого из наших учительниц нет такой странной фигуры. Ирма Леопольд однажды сказала мне, что мисс МакКроу — плоская как утюг!

Это была единственная и последняя существенная информация, которую удалось добыть у Эдит Хортон в среду 18 февраля, а также в другие последующие дни.

Как только полицейская коляска выехала на главную дорогу и скрылась, миссис Эпплъярд решительно села за стол, перед этим плотно закрыв дверь кабинета. Это входило в привычку. Когда она приступала к делам — прямая, молчаливая и внешне невозмутимая, — она всё отчётливее ощущала нарастающий ропот вопрошающих голосов из внешнего мира. Помешанные, священнослужители, ясновидящие, журналисты, друзья, родственники и родители учениц. С родителями, разумеется, дела обстояли хуже всего. Их письма едва можно было выбросить в корзину для мусора, как свёрток с предложением найти девочек при помощи особого магнита. Здравым умом она понимала, что это вполне обоснованно, даже для родителей чьи дочери вернулись с пикника целыми и невредимыми, обращаться к ней за дополнительной информацией и успокоением. Прикованная к столу письмами, она просиживала за ним целые часы. Одно неосторожное слово, обращенное к взвинченной матери, могло легко разжечь такой пожар из лжи и слухов, что никакое количество правды не сможет его затушить.