Мэгги О'Фаррелл - Там, где тебя ждут

Клодетт, Индия, Гоа, 1996

Она держалась за подлокотники, сохраняя вертикальное положение спины. Но создавалось ощущение, что ее тело буквально вдавлено в кресло. Ее сдвинутые стопы покоились на металлической подставке, руки сложены на коленях.

Она избегала взгляда женщины в зеркале: отражение, похоже на нее, однако это странное чужое отражение. Да, это поистине озадачивающая головоломка.

Потоки искусственно охлажденного воздуха овевают ее зубы. В местах соприкосновения обнаженной кожи – локтей, спины и бедер – с этим косметическим креслом ощущалась липкая влага. На ней экзотический, не принадлежащий ей наряд. Поверх него наброшена бежевая накидка, окутывающая тело и завязанная сзади на шее: похожа на гигантский нагрудник. Должно быть, он из полиэстера, поскольку она парилась под ним, точно цыпленок в фольге. Она говорила, что в этом климате предпочла бы натуральные ткани, но, должно быть, о ее предпочтениях забыли или не сочли их достойными внимания.

Над ней суетились две особы. Одна из них последовательно отделяла пряди ее волос и накручивала их на разогретую плойку, и сам этот процесс представлялся на редкость долгим и бессмысленным, ведь волосы после всех этих манипуляций оставались такими же, как прежде. Талию другой особы отягчало нечто вроде пояса, какими обычно экипированы рабочие, но вместо молотков и гаечных ключей его кармашки заполнены баночками с гримом и пудрой. Вторая особа похлопывала ее по лицу крошечными кисточками и влажными губками.

Обе ни о чем не спрашивали, даже не смотрели ей в глаза. Одна уже покрывала ее щеки какой-то вязкой замазкой, а другая, внезапно схватив щетку, принялась начесывать ей волосы, распыляя на них облака едкого лака. Убийство посредством химической атаки.

Голова ее то и дело дергалась назад, и всякий раз, когда щетка устремлялась к ней, Клодетт изо всех сил сдерживала крик: «Зачем вы меня мучаете? Пожалуйста, оставьте меня в покое, пожалуйста, остановитесь».

И все это время над ее головой звучал странный разговор.

– Такой офигенный в натуре, ну и я, прикинь, не оплошала.

– Стремно, полная отключка. Я просто балдела. Чистый кайф.

– Нет, правда, она так на меня глянула, что я оказалась, прикинь, в полном улете .

Под накидкой на ее коленях лежал экземпляр сценария. Она вспомнила о нем, почувствовав, как острые бумажные края врезались в запястье. Она выучила его практически наизусть. В урочное время слова, как обычно, всплывут из памяти. Но вдруг нет? Вдруг сегодня впервые слова зажмутся, застрянут, точно зубцы неисправного агрегата, отказываясь всплывать? Вдруг Тимо изменил что-то в тех словах, что она написала для себя? Что, если он поступил так опять, не сообщив ей? Тогда опять придется затормозить съемку, чтобы обсудить эти изменения перед всей съемочной группой, и она знала, что все они будут недвижимо стоять, слушая, как они с Тимо пикируются.

Она уже предчувствовала, что день будет неудачным. У нее начала болеть голова, и эта боль усугублялась от движения глаз и челюстей. Непонятно пока, обычная ли эта боль или она усилится и завладеет ею, подчинив себе, поглотив ее ослабевшую волю. Боль способна проникать в тело, подобно злому духу, и внешней оболочке придется лишь отстраненно и беспомощно наблюдать за творящимся внутри безобразием. С недавнего времени у нее появилась стрессовая предрасположенность – такое определение, как ей помнилось, выдали доктора – к трехдневным приступам, во время которых этот мир заполнялся стрелами и осколками света, ярчайшего и ослепительного света, и ей не верилось, что никто больше не видит этого. Совершенно обычные предметы начинали полыхать и сверкать: кофеварка, абажур лампы в виде дамской шляпки, оконный шпингалет, сандалии, камера детской видеоняни. Все вокруг ослепляло невыносимой яркостью: силуэты цветов на каминной полке, ободок тарелки. Головы попадавших в поле ее зрения людей окружали нестерпимо пылающие венцы или нимбы, как у пророков или дьяволов.

Внезапно Клодетт почувствовала непроизвольное движение собственной ноги. Конвульсивное, с перерывами, покачивание ступни: вверх-вниз, вверх-вниз, подобно режиму стоп-кадра в видеомагнитофоне. Она посмотрела на ногу, отстраненно, словно на чужую конечность. Что происходит? Как можно так превосходно сосредоточиться на чем-то столь…

– Смотрите вверх, пожалуйста, – сказала юная гримерша.