Мэгги О'Фаррелл - Там, где тебя ждут

Внезапно взгляд Лукаса зацепился за какую-то рамку на стене. Над письменным столом висела фотография Мариты. Он склонил голову, чтобы получше рассмотреть ее, ему показалось, что он не видел такого снимка прежде. Марита стояла перед камерой в джинсовой курточке и так широко улыбалась, что были явно заметны стягивающие зубки скобы. Лукас задумчиво нахмурился. Насколько он знал, Марита никогда не носила брекеты: Клодетт ненавидит их, называет ортодонтической жестокостью по отношению к детям. Но внезапно его осенило. Это же не Марита. Естественно, не Марита. Это Феба. Как же он мог быть таким дураком? Лукас внимательно присмотрелся к Фебе, к этой погибшей дочери, заглянул прямо ей в глаза, прищуренные, словно она смотрела на солнце, и ему внезапно захотелось постичь ту далекую заокеанскую жизнь, явленную за целлулоидной пленкой, приобщиться к жизни той беззаботной веселой девочки, обхватить ее загорелое запястье и держать, не отпуская.

Взгляд нехотя скользнул дальше по стене над письменным столом Дэниела. Очередной снимок Фебы, уже постарше, ее рука обнимает Дэниела, и рядом с ними стоит Найл. Далее пара фотографий Кэлвина и Мариты, одна с Ари в саду Донегола. Несколько снимков Клодетт, болезненно поморщившись, заметил Лукас, одна недавняя, на другой она беременна, возможно, Маритой, а на третьей – видимо, старый известный снимок – она стоит на побережье возле бивачного костра, в неглиже и какой-то причудливой шляпе с ниспадающими на грудь локонами. Лукас отвел взгляд от сестры и заметил прикнопленную к стене карту. Похоже, это шотландские границы, какие-то места помечены красными чернильными крестиками, точно детская схема для поиска сокровищ. Потускневшая старая фотография женщины с заостренными чертами лица, в черном плаще, словно нарядившейся на Хэллоуин, она стоит под какой-то зубчатой аркой, глядя в камеру напряженным, оценивающим взглядом.

– Ну что, все успел рассмотреть?

Лукас резко развернулся. Дэниел стоял в дверном проеме с двумя кружками в руках.

– Ничего не упустил? – тихим угрожающим голосом поинтересовался Дэниел, и Лукас осознал, что перед ним уже другой Дэниел, всеми любимого и давно знакомого Дэниела, ненадолго появившегося здесь, сменило это чужое, пугающее и неистовое альтер-эго. – Ты уверен, что досконально все запомнил? – Он стремительно прошел по комнате, и Лукас невольно отступил назад. – Ты видел это? – поставив кружки на край письменного стола, спросил он, сорвав со стены карту шотландских границ и бросив ее в сторону Лукаса. – И это? – он показал на фото женщины в плаще. – Успел порыться здесь? И здесь? – Печатные листы, письма, фотографии вываливались из ящиков и папок и сбрасывались на пол перед Лукасом, причем все эти действия Дэниел сопровождал язвительными замечаниями: – Не забудь доложить ей и об этом, да, меня уволили. Мой отпуск по семейным обстоятельствам волшебным образом трансформировался в уведомление об окончании срока службы. Не упусти и того, что я получил запретительный судебный приказ, по милости моего друга Тодда. Обязательно сообщи, что я по-прежнему зациклен – ее слово – на моей бывшей подруге, той, которая довела себя до смерти. Или, может, я довел ее? Я никак не могу разрешить этот вопрос. Одно из двух, в любом случае. Может, ты предпочел бы снять копии со всех этих улик. Я сделаю тебе копии. Так что ты сможешь вернуться к сестре, снабдив ее всеми необходимыми козырями, а уж она предъявит обоснованное требование, докажет мою болезненную вспыльчивость и недееспособность, добившись запрета на свидания с детьми, ибо их необходимо уберечь от моего дурного влияния, однако ты еще скажи ей, – Дэниел уже кричал как безумный, – непременно скажи, что я еще не побежден! Я не приму безропотно удары судьбы! И не позволю никому опять лишить меня этого! Я буду видеться с детьми, буду! Она может посылать кого угодно с какими угодно треклятыми приказами, но никто – НИКТО – не отнимет детей у меня!

– Дэниел, послушай, – сказал Лукас. Он уже стоял в коридоре, решив, что пора принять кое-какие меры предосторожности. Еще три или четыре шага, и он окажется возле входной двери, которая откроет ему спасительный выход на лестницу и в нижний холл. – Клодетт вовсе не намерена запрещать тебе видеть детей. Пойми ты это. Она как раз хочет, чтобы ты виделся с ними. Она сделает все возможное, чтобы обеспечить ваши встречи.

– Теперь она еще заполучила и Найла, наговорила ему обо мне черт знает что, – возмущенно продолжил Дэниел, похоже, ничего не слыша, – перетянула на свою сторону. Не представляю, как ей это удается, как она умудряется…