Мэгги О'Фаррелл - Там, где тебя ждут

Клодетт резко отвернулась от окна, переходя к активным действиям, без разбора собрала с пола разбросанную одежду и закинула на кровать, не обращая внимания, если что-то опять соскальзывало на половицы. Она взяла с туалетного столика щетку для волос и, начиная причесываться, направилась к лестнице.

«Впервые дети уехали от меня, впервые, – мысленно констатировала она, – впервые я осталась без них». Продираясь щеткой через спутавшиеся волосы, она поморщилась. Впервые. Это вызывало странные чувства.

В сотнях миль к юго-востоку, в Лондоне, в этот самый момент Дэниел лежал на боку в кровати. Он следил, как сменяются красные цифры на его будильнике. «5», получив добавочный элемент в левом нижнем сегменте, превратилась в «6», чтобы стать «7», цифре «6» придется во многом измениться, и с левой, и с правой стороны, и даже в середине; единственное утешение, мысленно заметил он, что «6», которой скоро грозит стать «7», потом обретет всю сегментную полноту в «8».

Он следил за поминутно сменявшимися цифрами, и вскоре в часовой половине экрана появился новый значок. В минутной половине высветились очертания двух нулей, наименее любимая Дэниелом цифровая конфигурация, и тут же включилось радио. Голос диктора сообщил, что точное время семь часов утра, и сейчас ему предстоит услышать новости. Колокольный звон Биг-Бена сменился странным набором звуков, их называют, как пояснила ему Клодетт, «радиосигналом точного времени», почему-то они всегда наводили его на мысль о яблоках с их бордово-коричневыми семечками – и именно такой радиосигнал символизировал начало нового утра в Лондоне, очередного рабочего дня.

Однако сегодня не для него, вспомнил Дэниел, отвернувшись и натянув одеяло на голову.

В гостиной Клодетт пробежала рукой по каминной полке, ища коробок спичек, чтобы зажечь плиту.

Она сомневалась, правильно ли поступила, разрешив Найлу взять Мариту и Кэлвина на экскурсию по «Мостовой гигантов» [95] «Мостовая гигантов», или «Тропа Великана», – памятник природы Северной Ирландии, представляющий собой примерно сорок тысяч соединенных между собой базальтовых и андезитовых колонн, образовавшихся в результате древнего извержения вулкана. . Не слишком ли еще мал Кэлвин для такого долгого путешествия, и сумеет ли Найл совладать с двумя непоседливыми родственниками, и не укачает ли Мариту от поездки в машине? Хотя вчера вечером во время телефонного разговора их голоса звучали жизнерадостно, взволнованно и потрясенно, когда они рассказывали о молодежной турбазе с ее спальными местами, строго определенном времени кормежек и списках тамошних правил. Найл сообщил, что доехали они хорошо, чувствуют себя отлично, так что ей нечего беспокоиться.

Обнаружив спички под книжкой, Клодетт просто сунула их в карман халата, когда ее вдруг поразила одна мысль. Неужели она впервые в жизни провела в этом доме одинокую ночь? Неужели впервые? Она пристально взглянула на комнатные окна, стены, занавески в китайском стиле с одинокой женщиной на мосту, вечно ожидавшей появления ее мужчины.

Должно быть, так. При всех перемещениях людей, живших в этом доме с момента его покупки, она ни разу не оставалась одна. Сначала с ней жил Ари, потом к нему добавился Дэниел, а следом за ним соответственно Марита и Кэлвин, потом Ари уехал, сначала в школу, потом в университет. А потом – Клодетт заставила себя подумать об этом, это полезно для нее, часть процесса осознания случившегося, принятия его и осознания на новом уровне, – а потом, конечно, уехал Дэниел. Этот дом потерял Дэниела.

Клодетт загрузила растопку и поленья в печку, рассеянно запихнула их, как попало, беспорядочной грудой, представляя ход своей жизни в виде ряда математических формул.

Она + Тимо = Ари

Она + Дэниел = Марита +Кэлвин

Она – Дэниел =?

А что означал последний вопрос? Одиночество в неглиже с беспорядочно забитой печкой.

Она захлопнула дверцу топки, разозлившись сама на себя, глаза обожгли непонятные слезы, ее переполняла ярость на не желавшую растапливаться печь и на все остальное, ярость на мужа, живущего отдельно мужа, бывшего мужа, как его ни назови, который так прискорбно сбился с верного жизненного пути, что единственным выбором для них стал…

Клодетт не позволила себе закончить эту мысль. Но почему именно сегодня, как нарочно, ее мыслями завладел Дэниел? Ради бога, ведь прошло уже почти два года с того дня, как он уехал, и такого времени вполне достаточно, чтобы забыть человека.