Мор Йокаи - Венгерский набоб

С горя и не заметил он, как ноги сами его принесли к маломлигетскому [Маломлигет - юго-восточная окраина Пожоня в то время] озеру. "Какое красивое озеро, - подумалось ему, - и сколько мерзких девчонок можно бы в нем утопить - и самому туда же, за ними следом!"

Он поворотил обратно и поспешил домой.

А там все пересуды, да жалобы, да сокрушенья продолжались по поводу Терезиного требованья.

Младшая сестра из одних объятий в другие переходила; ее прижимали к себе, целовали, будто оберегая от страшного несчастья.

- Фанничка, бедняжка! Тяжеленько придется тебе у Терезы. У нас служанке и той легче.

- Чудесные деньки тебя там ждут: шить да вязать, а вечером "Часы благочестия" [полное название: "Часы благочестия истинному христинству во споспешествование" (1828-1830) - известное в свое время в Венгрии душеспасительное чтение] читать тетушке на сон грядущий.

- Представляю, как чернить она будет нас, пока ты совсем от нас не отдалишься, глядеть даже не захочешь!

- Ах, бедная, она ведь и поколачивать еще вздумает тебя, старая карга!

- Бедняжечка Фанни!

- Бедная моя деточка!

- Бедная сестричка!

Совсем этими причитаньями ребенка растревожили и сошлись наконец на том, что Фанни, буде отец и взаправду тетке ее порешит отдавать, скажет: "Не хочу", - а остальные поддержат.

Тут как раз на лестнице послышались его шаги.

Прямо в шляпе вошел он в комнату: в таких домах, как этот, шапок не снимают.

Он знал, что все смотрят на него. И что лицо у него слишком расстроенное, чтобы их напугать.

- Собирайся, - ни на кого не глядя, сказал он Фанни. - Пальто и шляпку надень.

- Зачем, папа? - спросила Фанни, как все невоспитанные девочки, которые, прежде чем сделать, обязательно с вопросами будут приставать.

- Пойдешь со мной.

- Куда, папа?

- К Терезе.

Все приняли изумленный вид. Фанни, теребя с опущенным глазами какую-то ленточку, робко молвила:

- К Терезе я не хочу.

На столе лежали разобранные пяльцы.

- Что ты сказала? - переспросил Майер, наклоняясь к дочке, будто не расслышав.

- Я к Терезе _не хочу_.

- Ах, вот как? Не хочешь?

- Я дома хочу остаться с маменькой и сестричками.

- С маменькой и сестричками? И такими же, как они все, стать?

И с тем взял дочь за руку и, не успела та даже испугаться, так ее отколотил схваченной со стола боковинкой пяльцев, что самому стало жалко.

Сестры бросились между ними, и кстати! Все боковины обломал об них папаша Майер. На жену пяльцев уже не хватило, и ее он просто двинул кулаком, да так, что в угол отлетела.

Заблаговременно и в надлежащих дозах примененное, средство это, может, и помогло бы, но так вышло из леченья одно мученье.

За всю сию баталию Майер словечка не проронил, только ярость свою вымещал, как вырвавшийся из клетки зверь.

Потом рванул Фанни за руку и потащил, не прощаясь, к Терезе. Девочка всю дорогу плакала-заливалась.

Избитые же дочери, едва за отцом затворилась дверь, пожелали ему в сердцах больше совсем не возвращаться. И пожелание это сбылось, потому что с того дня Майер в самом деле из Пожони исчез. Куда уж он подевался, что с ним сталось, так никто и не узнал. Одни утверждали, будто в Дунай бросился, другие - что за границу уехал. И долго еще возвращались домой разные путешественники с известием, будто видели, кто в Турции, а кто в Англии очень похожего на него человека.

11. ИСКУСИТЕЛЬ ВО ХРАМЕ

Берет его диавол на весьма высокую гору и

показывает ему все царства мира и славу их и

говорит ему: все это дам тебе, если, падши,

поклонишься мне. Тогда Иисус говорит: отойди

от меня, Сатана!

Священное писание

Господи боже! Насколько же легче богачам попасть в царствие небесное!

В какие только прегрешения не впадает бедняк, которые даже и не снились богачу!

Слыханное ли дело, чтобы богачи воровали, - чтоб инстинкт самосохранения толкнул их на этот шаг, предаваемый проклятию и словом божиим, и судом людским? Слыхано ли, чтобы благородные дамы своей невинностью за деньги поступались? Нет. Это грех бедняков: дочек бедных людей.

С незапамятных времен, с каких только ведомы злато и любовь, говорилось, что она - от бога, а злато - от диавола. И редко разве божеское за диавольское продают? Очень часто. Но позор достается всегда лишь тем, кто _продает_, а не тем, кто _покупает_.

Скромна и старательна девушка? Не видела никогда вокруг иного примера, кроме доброты, терпения и самоотречения? Сердцем в добродетели укрепилась и краской заливается от одного нескромного взгляда? Чиста душой, невинна помыслами и неприступна в целомудрии своем?.. Ну а если взнесет искуситель на гору высокую и покажет мир изобильный и ненасытный в удовлетворении радостей и наслаждений своих и скажет: "Смотри, все это дам тебе, если, падши, поклонишься мне!" - много ль найдется, кто, не потеряв головы, ответит: "Отойди от меня, Сатана!" Особенно ежели станом строен и ликом приятен искуситель. А ведь всякому известно: упадешь - разобьешься, да и по закону природы падают вниз только, а не вверх. И все-таки сколько же, сколько их, _падших вверх_!