Редьярд Киплинг - Свет погас

- Вот ваш помощник гонит мулов. Право, кажется странным...

- Что я промышляю доставкой мулов? - закончил Дик.

- Я не хотел говорить прямо, но вы угадали. Простите, пожалуйста, сам знаю, что позволяю себе слишком много, но вы разговариваете как человек, который учился в интернате. Это слышно с первого слова.

- Да, я окончил интернат.

- Так я и думал. Поверьте, я не хочу затронуть ваши чувства, но, видимо, вам не очень-то повезло? Я увидел, как вы сидите, закрыв лицо руками, и решился заговорить.

- Спасибо. Я в таком тяжком и скверном положении, что хуже некуда.

- Может быть... поймите, я сам окончил интернат. Может быть, я... давайте считать, что вы берете у меня взаймы и...

- Вы очень добры, но, клянусь честью, денег у меня сколько угодно... Признаться, вы можете оказать мне одну услугу, и я буду благодарен вам до конца жизни. Позвольте мне ехать на передней платформе. Ведь перед локомотивом есть платформа?

- Да. Но откуда вы это знаете?

- Мне уже приходилось ездить на броневом поезде. Только дайте мне увидеть... вернее, услышать, какая пойдет потеха, и я буду глубоко признателен. Я еду как гражданское лицо, на собственный риск.

Офицер поколебался с минуту.

- Ну ладно, - сказал он. - Все думают, что вагоны идут порожняком, а там, на месте, просто некому меня распекать.

Джордж и целая орава добровольцев с криками погрузили мулов, и узкоколейный поезд, весь окованный листовым железом толщиной в три восьмых дюйма, так что он походил на длинный гроб, был готов к отправлению.

Две платформы перед локомотивом защищала сплошная броня, только первая платформа имела впереди амбразуру для пулемета, а вторая - бойницы в боковых бортах. Обе они образовывали целое сооружение с железными сводами, под которыми неистово шумели десятка два артиллеристов.

- До Уайтчепела - последний поезд! Позвольте, ваша милость, препроводить вас в купе первого класса! - крикнул кто-то, когда Дик вскарабкался на переднюю платформу.

- Бог ты мой! И впрямь живой пассажир объявился на рейсе Кью, Танаи, Эктон, Илинг. Вот "Эхо", пожалте, сэр. Спецвыпуск! "Старт", пожалте, сэр... Прикажете поставить грелку для ног? - подхватил другой.

- Спасибо. Я сам поставлю, сколько с меня причитается, - ответил Дик, и между присутствующими установились самые дружеские отношения, а когда пришел офицер, все замолчали, и поезд с громыханием тронулся по неровному полотну.

- Отсюда куда сподручней стрелять по суданцам на открытой местности, иначе их не проймешь, - заметил Дик из своего угла.

- Ну, их все одно не проймешь. Вот, начинается! - отозвался офицер, когда в борт ударила пуля. - По крайней мере одна перепалка за ночной рейс нам обеспечена. Обычно они нападают на хвостовую платформу, где командует мой помощник. На его долю и приходится самое пекло.

- Но не сегодня! Слушайте! - сказал Дик.

Вслед за трескотней крупнокалиберных пуль послышались яростные вопли и выкрики. Сыны пустыни любили вечерние развлечения, а поезд был превосходной мишенью.

- Не угостить ли их очередью из пулемета? - спросил офицер лейтенанта саперной службы, управляющего локомотивом.

- Сделайте одолжение! Это мой участок дороги. Если мы не дадим им отпора, они устроят здесь сущий ад.

- Так точно!

- Ррр-р-рах! - изрыгнул пулемет из всех своих пяти стволов, едва офицер нажал на спуск.

Пустые гильзы со звоном посыпались на пол, и платформу заволокло дымом. В хвосте поезда началась беспорядочная пальба, из темноты доносились ответные выстрелы и неумолчные завывания. Дик распростерся на платформе, с безумным наслаждением ловя звуки и запахи.

- Бог бесконечно милостив - я уже и не надеялся снова это услышать. Задайте им жару, ребята. Ну-ка, задайте им жару! - вскричал он.

Поезд остановился перед каким-то препятствием, солдаты вышли на разведку, но тотчас, сыпля ругательствами, возвратились за лопатами. Сыны пустыни завалили рельсы песком и камнями, и пришлось задержаться на добрых двадцать минут, чтоб расчистить путь. Потом медленное продвижение возобновилось, но впереди еще предстояли трудности, опять выстрелы, опять крики, частый грохот и треск пулеметов, а напоследок возня с вывороченным рельсом, после чего наконец поезд оказался под защитой укреплений в шумном лагере близ Танаи-эль-Хассана.

- Теперь вы сами понимаете, почему на дорогу уходит целых полтора часа, - сказал офицер, вынимая ленты из своего любимого пулемета.

- Зато была потеха. Я мог лишь желать, чтоб дело длилось вдвое дольше. Какое, наверное, было захватывающее зрелище! - сказал Дик с горестным вздохом.