Джеймс Клавелл - Сёгун (части 1-2)

И Алвито, и дель Аква считали, что ко времени, когда Черный Корабль вернется через шесть месяцев, либо Торанага будет снова президентом Совета регентов и, следовательно, более чем рад, что проведена такая выгодная сделка, либо он будет мертв.

- Вы будете иметь чистой прибыли четыре тысячи дукатов. Без всякого риска.

- А что взамен? Это больше, чем вся ваша годовая субсидия короля Испании всему обществу иезуитов в Азии. В обмен на что?

- Господин Торанага говорит, пираты не дают ему выйти из гавани. Ему лучше знать, пираты это или нет.

Феррьера ответил тем же самым деловитым тоном, что они оба знают только: это будет на выгоду Торанаге.

- Это плохой совет - поверить этому человеку. У его врагов все выигрышные карты. Христиане-дайме против него. Наверняка два самых главных, я слышал это собственными ушами. Говорят, этот японец - реальный враг. Я верю им, а не этому безродному кретину.

- Я уверен, господин Торанага знает лучше нас, кто пираты, а кто нет, невозмутимо сказал ему дель Аква, зная, какое будет решение, как знал это и Алвито. - Я думаю, вы не возражаете, чтобы господин Торанага сам имел дело с пиратами?

- Конечно, нет.

- У вас на борту много свободных пушек, - сказал отец-инспектор. Почему не дать их ему тайком? Продайте на самом деле. Вы продаете оружие все время. Он покупает оружие. Четыре пушки будет более чем достаточно. Будет легко перегрузить их с помощью баркаса, с запасом пороха и зарядов, опять украдкой. Тогда это дело будет решено.

Феррьера вздохнул.

- Пушки, Ваше Преосвященство, бесполезны на борту галеры. У нее нет пушечных портов, нет пушечного такелажа, нет пушечных пиллерсов. Они не смогут воспользоваться пушками, даже если бы у них были артиллеристы, которых у них нет.

Оба священника были поражены.

- Бесполезны?

- Абсолютно.

- Но, конечно, дон Феррьера, они могут приспособить...

- Эта галера непригодна для применения пушек без переделки, которая займет по крайней мере неделю.

- Что такое? - спросил Торанага подозрительно: что-то не то, однако они пытаются это от него скрыть.

- В чем дело, спрашивает Торанага, - сказал Алвито. Дель Алвито знал, что почва уходит у них из-под ног.

- Адмирал, пожалуйста, помогите нам. Пожалуйста. Я прямо прошу вас. Мы получили большие уступки для дела нашей веры. Вы должны поверить мне, и вы должны доверять нам. Вы должны помочь господину Торанаге как-то выбраться из гавани, Я прошу вас от имени церкви. Один собор является огромной уступкой делу веры. Пожалуйста.

Феррьера не позволил себе показать радости такой победы. Мысленно он даже добавил себе значительности своему голосу: "Так как вы просите помочь от имени церкви, Ваше Преосвященство, я, конечно, сделаю все, что вы просите. Я выведу его из этой западни. Но в свою очередь я хочу, чтобы меня назначили адмиралом Черного Корабля на следующий год независимо от того, будет ли удачным этот год или нет".

- Это личное распоряжение короля Испании, его одного. Я не могу назначить на этот пост. Далее: я принимаю ваше предложение относительно золота, но я хочу, чтобы вы гарантировали, что у меня не будет проблем с вице-королем Гоа, или здесь, с золотом, или с Черным Кораблем.

- Вы осмеливаетесь использовать меня и церковь как гарантов?

- Это только деловое соглашение между нами и этой обезьяной.

- Он не обезьяна, адмирал. Вам лучше помнить это.

- Далее: пятнадцать процентов груза этого года вместо десяти.

- Это невозможно.

- Следующее: дать слово, Ваше Преосвященство, перед Богом сейчас, что ни вы, ни один из священников, находящихся в вашем подчинении, никогда не будут угрожать мне отлучением от церкви, если я совершу в будущем акт святотатства, каких еще не было. И далее, ваше слово, что вы и ваши святые отцы будут активно поддерживать и помогать этим двум Черным Кораблям, также перед Богом.

- И что же еще, адмирал? Конечно, это не все? Наверняка есть что-то еще?

- Последнее: мне нужен этот еретик.

x x x

Марико посмотрела вниз на Блэксорна из дверей каюты. Он лежал в полубессознательном состоянии на полу, пытаясь выблевать свои внутренности. Боцман облокотился на койку, с вожделением разглядывая ее, видны были пеньки его желтых зубов.

- Он отравлен или пьян? - спросила она Тотоми Кану, самурая, стоящего рядом с ней, безуспешно пытаясь закрыть свои ноздри от запаха пищи и рвоты, запаха этого уродливого моряка перед ней и от постоянного запаха трюмов, который пропитал весь корабль. - Похоже, что он был отравлен, да?