Джеймс Клавелл - Сёгун (части 5-6)

- Прошу прощения, господин, пожалуйста, извините меня, но я не заслужил такой чести.

- Вы молоды, но вы многое обещаете в дальнейшем. Ваш дед был очень похож на вас, очень умен, но у него не хватало терпения. - Снова раздался женский смех, и Торанага посмотрел на Кику. Он все пытался решить ее судьбу... Первоначальный свой план он уже отбросил.

- Можно спросить, что вы имеете в виду под терпением, господин? - Оми инстинктивно чувствовал: Торанага хотел, чтобы ему задали такой вопрос.

Торанага все еще глядел на девушку, у него потеплело на душе...

- Терпение означает умение себя сдерживать. Существует семь эмоций; вы знаете: радость, гнев, беспокойство, обожание, печаль, страх и ненависть. Если человек не дает им вырваться, он терпелив. Я не так силен, как мог бы быть, но я терпелив. Вы поняли?

- Да, господин. Очень хорошо понял.

- Терпение для вождя необходимо.

- Да.

- Это госпожа, например... Она отвлекает меня, - слишком для меня красива, слишком идеальна. Я чересчур прост для такого редкого создания. Я решил: пусть она принадлежит кому-нибудь другому.

- Но, господин, даже как одна из ваших младших дам... - Оми произносил обычные вежливые слова, которые оба они считали притворством, хотя и обязательным. Оми все время молился, как он никогда не молился раньше... Он знал; попросить можно, но он никогда этого не сделает, никогда...

Торанага смотрел, как Кику бросает веер, ловит веер служанки и смеется, заражая всех своим весельем... Но тут обе дамы скрылись за лощадьми. "Извините, Кику-сан, - подумал он, - но я должен как можно быстрее отдалить вас от себя. Честно говоря, я действительно все больше влюбляюсь в вас, хотя Дзеко никогда не поверит этому, да и Оми тоже, и вы сами".

Я совершенно согласен, но большой талант заслуживает жертв. Кику-сан достойна собственного дома. И мужа.

- Лучше быть содержанкой самого мелкого самурая, чем женой крестьянина или торговца, даже богатого.

- Я не согласен.

Для Оми с этими словами все закончилось. "Карма, - сказал он про себя, переполненным своим несчастьем. - Отбрось свою печаль, глупец. Твой сюзерен решил, - значит, с этим все кончено. Мидори - идеальная жена. Твоя мать становится монахиней, так что теперь в твоем доме будет полная гармония. Столько печали сегодня. И счастья: будущий дайме Изу, командир полка... Анджин-сан будет жить в Анджиро. Следовательно, первый корабль будет построен в Изу - на моей земле... Отбрось свою печаль. Вся жизнь - печаль. У Кику-сан своя карма, у меня - своя, у Торанага тоже своя, а мой властелин Ябу показал, как глупо беспокоиться об этом или о чем-то еще".

Оми взглянул на Торанагу. Мысли его очистились, все было расставлено по своим местам.

- Прошу прощения, господин, пожалуйста, извините. Я не подумал.

- Вы можете проститься с ней перед отъездом.

- Благодарю вас, господин. - Оми развернул голову Ябу. - Вы хотите, чтобы я закопал ее или увез с собой?

- Насадите на кол лицом к остаткам корабля.

- Да, господин.

- А что он написал перед смертью? Оми прочитал:

"Что - облака,

Если не оправдание?

Что - наша жизнь,

Если не бегство от смерти? "

Торанага улыбнулся.

- Интересно, - заметил он.

Оми поклонился и передал завернутую голову одному из своих людей, а сам прошел между лошадьми и самураями в дальний конец двора.

- Ах, госпожа, - церемонно обратился он к Кику. - Я так рад видеть вас здоровой и счастливой.

- Я со своим господином, Оми-сан, а он здоров и доволен. Как могу я не быть счастливой?

- Сайонара, госпожа.

- Сайонара, Оми-сан. - Она поклонилась, осознав теперь, что все кончилось, - раньше она этого не осознавала. Появилась слеза. Кику смахнула ее и еще раз поклонилась ему вслед.

Она смотрела, как он идет широким, уверенным шагом, и чуть не зарыдала, сердце ее готово было разорваться, но потом, как всегда, она услышала добрый, мудрый голос и так много раз произносившиеся слова: "Почему ты плачешь, дитя? Мы, дамы Плывущего Мира, живем одним моментом, отдавая все наше время радостям от цветения вишни, снега, листьев вяза, звуков сверчка, от красоты луны, ее роста, и убывания, и нового рождения, от пения наших песен, питья чая и саке, ощущения благовонии и прикосновений шелка, от ласк для удовольствия и плавания, всегда плавания. Слушай, дитя: никогда не печалься, всегда плыви, как лилия на быстрине потока жизни. Как тебе повезло, Кику-сан, ты принцесса Юкью, Плывущего Мира, - плыви, живи мгновением... "

Кику смахнула вторую слезинку - последнюю. "Глупая девочка, зачем плакать? Не плачь! - приказала она себе. - Ты так невероятно удачлива! Ты наложница самого крупного дайме, хотя и очень незначительная, неофициальная, но какое это имеет значение - твой сын родится самураем. Разве это не замечательный подарок? Разве предсказатель не обещал такого необыкновенного счастья, в которое невозможно поверить? Если ты должна плакать, то есть более важные вещи. О семени, росшем в твоем чреве, которое изгнал тот отвар со странным вкусом. Но почему ты плачешь об этом? Это было только "оно", а не ребенок, да и кто был его отец? Если честно? "