Пьер Корнель - Гораций

Во власти тех скорбей, что только нам даны.

Зачем не поступать, как нам велит природа?

Когда идешь сюда, свой лавр оставь у входа,

Со мною слезы лей... Как! Низменная речь

Не вынудит тебя поднять священный меч

И гневно покарать меня за преступленье?

Камилла счастлива! Ее постигло мщенье.

Ты одарил сестру лишь тем, что та ждала,

И милого она за гробом обрела.

Любимый муж, не ты ль меня обрек терзанью?

И если гнев остыл, внемли же состраданью!

Но гнев ли, жалость ли - молю тебя, супруг!

Не хочешь покарать? Избавь от лишних мук!

Как доброй милости, как беспощадной кары,

Я жажду от тебя последнего удара

И рада все принять. Такая смерть легка,

Когда ее несет любимая рука.

Гораций

О, горе! Женщинам дарована богами

Столь пагубная власть над лучшими мужами!

И жены слабые, бессмертных теша взгляд,

Над сильными, увы, и смелыми царят!

Чтоб мужество свое спасти от пораженья,

Я в бегстве вынужден теперь искать спасенья,

Прощай. Оставь меня иль перестань рыдать.

(Уходит.)

Сабина (одна)

Ни ярость, ни любовь не стали мне внимать!

Нет кары для вины, а горе - безответно.

О милости прошу, молю о казни - тщетно!

Что ж, буду требовать и плакать вновь и вновь,

А нет - сама пролью тоскующую кровь.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Старый Гораций, Гораций

Старый Гораций

Печальным зрелищем не дав смутиться взору,

Мы вышнему должны дивиться приговору:

Едва победы нас высоко вознесут,

Гордыню усмирить умеет вышний суд.

То горечь к радости примешивают боги,

То слабым станет вдруг и доблестный и строгий,

Бывает редко нам даровано судьбой

Благое совершать с безгрешною душой.

Я скорбью не воздам преступнице Камилле:

Мы большей жалости с тобою заслужили.

Я этой дочери-изменницы отец,

А ты ее сразил, позоря свой венец.

Я знаю - эта казнь совершена по праву,

Но ты сгубил, мой сын, и честь свою и славу.

И лучше б не карать совсем вины такой,

Чем за нее воздать твоей, мой сын, рукой.

Гораций

Достоин казни я - назначь же мне любую:

Я пролил кровь сестры, о родине ревнуя.

Но если решено, что это тяжкий грех,

И должен слушать я укоры ото всех,

И что на мне позор - тебе дано по праву

Изречь свой приговор и совершить расправу.

Возьми же кровь мою - ведь я содеял зло,

И на нее теперь бесчестие легло.

Я не стерпел вины, судом ответив скорым,

Мириться ли, отец, тебе с моим позором?

Когда поступками задета наша честь,

Отец такой, как ты, считает долгом месть.

Да замолчит любовь, где нету оправданья:

Мягкосердечный сам достоин наказанья,

И славе собственной цены не знает он,

Когда щадит того, кто им же осужден.

Старый Гораций

Но быть суровыми порою мы не в силах,

И для самих себя детей прощаем милых.

В преклонном возрасте еще сильней любя,

Мы не караем их, чтоб не карать себя.

Не то, что видишь ты, мой взор в тебе находит,

Я знаю... Здесь наш царь! В покои стража входит.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Тулл, Валерий, Старый Гораций, Гораций, стража

Старый Гораций

Я честью вознесен превыше всех людей,

Мой государь - у нас, под кровлею моей!

И вот, у ног царя...

Тулл

Нет, встань, отец мой, смело,

Ведь за высокое и доблестное дело

Обязан я как царь - мое служенье в том

Высокой почестью отметить славный дом.

(Указывая на Валерия.)

Он послан был к тебе тотчас же после боя,

Но сам я захотел увидеться с тобою.

Кто удивился бы, когда поведал он,

Что гибелью сынов ты не был сокрушен?

Твоей ли твердости прекрасной и суровой

Могло поддержкой быть сочувственное слово?

Но мне приносят весть - внезапно сам герой

Злодейством омрачил свой подвиг боевой:

О чести родины безудержно ревнуя,

Он дочь твою сгубил, сразив сестру родную.

Для самых сильных душ удар такой жесток,

И как тебе снести неумолимый рок?

Старый Гораций

Мне тяжко, государь, но есть в душе терпенье.

Тулл

Да, опыт жизненный приносит утешенье.

Хотя мы все нередко узнаем,

Что бедственные дни идут за светлым днем,

Но мало у кого настолько хватит воли,

Чтоб мужество хранить в такой тяжелой доле.

И если бы тебе, утратившему дочь,

Сочувствие мое могло теперь помочь,

То знай, что с жалостью, такой же бесконечной,

Как скорбь твоя, мой друг, люблю тебя сердечно.

Валерий

Владыками небес дано земным царям

Вершить над нами суд, законы ставить нам,