Пьер Корнель - Гораций

Ценою наших бед восторжествует Рим

Так что же? Горести свои благословим.

Чрезмерно горевать о суженом не надо:

Другого ты найдешь в стенах родного града.

Счастливейшим себя теперь почтет любой,

Сестру Горация своей назвав женой.

Сабину известить я должен. Волей рока

Ей нанесен удар, разящий так жестоко:

Убийцы родичей возлюбленных жена,

Имеет больше прав на жалобы она.

Но верю, что гроза промчится без возврата,

Что, разумом сильна и мужеством богата,

Над сердцем даст она любви возобладать,

Которой к славному не может не питать.

А ты не подчинись печали недостойной

И, если он придет, прими его спокойно.

Пред всеми показать уже тебе пора,

Что подлинно ему ты кровная сестра.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Камилла

Камилла

О да, я покажу, я ныне всем открою,

Что не должна любовь склониться пред судьбою,

Пред волей тех людей неправедных и злых,

Которых почитать должны мы за родных.

Мою хулишь ты скорбь. Но чем упреки строже,

Чем больше сердишься, они мне тем дороже.

Безжалостный отец! Мой рок неумолим

И в этом скорбь моя пускай сравнится с ним,

Чей рок когда-либо за день, за час единый

Внезапно принимал столь разные личины?

То радость исторгал, а то потоки слез,

Пока последнего удара не нанес?

И в чьей душе могли сменяться так тревожно

Печаль - веселием, а страх - надеждой ложной?

И чья была таких случайностей рабой,

Таких превратностей игрушкою пустой?

Оракул дал покой, а сон - грозит и мучит,

Война ввергает в страх, а мир надежде учит.

Готовлю брачный пир, и в этот самый миг

На брата моего с мечом идет жених.

Я в смертном ужасе, и все полны тревоги:

Бойцы разделены, их снова сводят боги.

Альбанцев ждет успех, и только он, мой друг,

В моей крови еще не оскверняет рук.

Иль участь родины меня страшила мало

И смерть Горация легко я принимала?

И тщетно тешила надеждами себя,

Что не предам своих, противника любя?

Судьба меня за грех жестоко покарала:

Он пал - и как, увы, об этом я узнала?

Соперник милого оповещает нас,

И вот, ведя при мне мучительный рассказ,

Открыто счастлив он, ласкаемый мечтою:

Не счастьем родины, - о нет, - моей бедою;

И, строя в грезах рай на бедствии чужом,

Победу празднует над милым женихом.

Но это все ничто, иное ждет Камиллу.

Я ликовать должна, когда гляжу в могилу,

Героя прославлять, как вся моя страна,

И руку целовать, которой сражена.

Жестокие мои законны сожаленья;

Для них же слезы - стыд, а вздохи - преступленье:

Цвети и радуйся средь самых тяжких бед

Без варварства в тебе душевной мощи нет.

О, я не дочь отца, чье сердце слишком свято,

И мне не быть сестрой столь доблестного брата,

Моя же правда в том, что не скрываю мук,

Когда бездушие - заслуга из заслуг.

Надежды больше нет - чего ж теперь бояться?

Пусть торжествует скорбь - ей незачем скрываться,

Пусть, победителя высокомерный вид

Ее отважную решимость укрепит

В лицо ему хулить деянье роковое

И ярость распалить в прославленном герое.

Вот он идет сюда. Не дрогнув перед ним,

Мы прах любимого как следует почтим.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Гораций, Камилла, Прокул

(Прокул держит в руке три меча убитых Куриациев.)

Гораций

Сестра, моя рука за братьев отомстила,

Враждебной нам судьбы теченье изменила

И, римский навязав противникам закон,

Одна решила спор и участь двух племен.

Взгляни же на мечи, что в битве славной взяты,

И должное сумей воздать победе брата.

Камилла

Все то, что я должна, слезами ей воздам.

Гораций

Ликует Рим, сестра. Зачем же слезы нам?

А братья павшие отомщены с лихвою:

Где кровь за кровь текла, не нужно слез герою.

Когда свершилась месть, не вспоминай утрат.

Камилла

Что ж, если души их иного не хотят,

Не буду я за них казаться огорченной

И о кончине их забуду отомщенной.

Но кто же отомстит за гибель жениха,

Чтоб и его забыть могла я без греха?

Гораций

Несчастная, молчи!

Камилла

О мой жених любимый!

Гораций

О недостойная! О вызов нестерпимый!

Как! Имя недруга, что мной повержен в прах,

И в сердце у тебя, и на твоих устах?

Неистовство твое преступно мести жаждет,

Уста о ней твердят и сердце горько страждет?

Рассудку подчинись, желаньям ставь предел,

Чтоб за свою сестру я больше не краснел.

Ты заглушить должна свое слепое пламя,

Моими славными утешиться делами,