Патрик Модиано - Утраченный мир

- Это тебе зачтется, Даниэль, - сказал Майо.

После смерти Блена все мало-помалу пришло в упадок. А миновало едва десять лет... Когда Рокруа говорил "все", у меня было впечатление, что речь идет не только о финансовом положении Кармен, но и о нем, о Майо, о Париже, о жизни вообще. Пока не погиб Блен, мир сохранял устойчивость, у каждого был центр тяжести, у всех - общий знаменатель и (почему бы нет?) смысл жизни... Блен был как бы магнитом, который притягивает железные опилки.

- А как твое лечение? - спрашивал Рокруа у Майо.

- Ни шатко ни валко... Но все же с тех пор, как я женился на Дорис, у меня такое чувство, что я начал жизнь заново. К тому же я всегда любил жить в Риме. - Он обернулся ко мне: - Вы должны побывать в Риме... Этот город вам понравится...

- Может, я не прав, - сказал Рокруа, - но, по-моему. Рим - это некое прибежище... Вспомни всех тех, кто доживает жизнь в Риме...

И он перечислил имена нескольких французских актеров, уже лет десять, подобно Жоржу Майо, обосновавшихся в этом городе.

- Представь, я с ними не встречаюсь... Я общаюсь только с друзьями Дорис... Впрочем, может, ты и прав, но, уж во всяком случае, то, что ты сказал, к нему не относится... - Майо указал на меня пальцем. - В его годы что Рим, что Париж - все одно... Право, какое это имеет значение... где тебе двадцать лет - в Риме или в Париже...

К концу ужина к нам подошел рослый и толстый блондин - сев за наш столик, он заказал кофе. Майо представил его нам, но я не расслышал имени. Теперь, когда я вспоминаю его, я думаю, что это был Тентен Карпантьери.

- Пригнал машину из гаража? - спросил его Майо.

- Да.

- А в чем было дело?

- Заело тормоза...

Майо с Карпантьери встали.

- Мне надо встретить Дорис в Орли...

Майо дружески хлопнул меня по плечу.

- Встретимся в отеле утром за завтраком... А если Дорис мне позволит, еще покатаемся вдвоем на велосипеде...

Я видел, как оба они сели в машину. Карпантьери устроился за рулем и рывком взял с места. Мы с Рокруа помолчали.

- А вам и в самом деле стоило бы принять его приглашение и как-нибудь поехать в Рим... Жорж - человек на редкость милый...

По словам Рокруа, у Жоржа с Кармен был мимолетный роман, когда Кармен было двадцать пять лет.

- Люсьен смотрел на это сквозь пальцы... Он слишком хорошо знал Кармен... И умел иногда отпускать поводья... Он ведь был лошадник...

Рокруа предложил мне пройтись с ним до его дома на улице Курсель. Надо было воспользоваться прекрасной весенней ночью. По дороге он говорил со мной, как отец с сыном. Его очень беспокоило мое будущее. Забавно, но он познакомился с Майо, когда тому было столько, сколько мне сейчас, - в 1939 году на Лазурном берегу. Майо тоже не знал, чем ему в жизни заняться. В Каннах он свел знакомство с женщиной, которая была старше его, - с женщиной типа Кармен, некой Дридой Брикар. Ее тронул этот юноша. А Дрида Брикар была приятельницей Рокруа и Люсьена Блена. Видите, Жан, как тесен мир...

Но такие, как Кармен Блен или Дрида Брикар, - это не выбор жизненного пути. Рокруа посоветовал тогда Майо поехать в Париж и поступить на курсы драматического искусства. Ну а я? К чему тянет меня? К книгам. Тогда почему бы мне не попробовать свои силы в литературе? А?

В жизни надо иметь цель. Иначе... Я слушал его одним ухом. Я был в том возрасте, когда советы бесплодны, и те, кто их дает, только понапрасну сотрясают воздух.

Цель жизни... Воздух в этот вечер был теплый, огни на Елисейских полях сверкали так, как не сверкали потом никогда, а чуть дальше в саду на мои плечи осыпались цветы каштанов.

5

Я пешком вернулся из квартиры Рокруа в отель на улице Кастильоне, чтобы узнать, не звонила ли моя жена. Стало немного прохладнее, свет казался более мягким и в то же время более прозрачным - знойная дымка рассеялась; но еще мучительней стало ощущение пустоты, охватившее меня на безлюдных, залитых солнцем улицах. Да вдобавок ветерок, ласкающий листву платанов, их шелест в тишине...

- Никто не звонил, месье, - сказал портье.

И снова с улыбкой протянул мне красную карточку.

- Если вы в Париже один...

- Вы уже несколько раз давали мне эту карточку...

- О, простите, месье... У меня такая плохая память на лица. Впрочем, в моей профессии это, пожалуй, достоинство... гарантия скромности...

Голос его был вкрадчив, как и его улыбка. Я уставился на карточку, на имя - Хэйуорд.

- Кажется, я знал одного Хэйуорда, это было очень давно...

- Хотите, месье, я позвоню от вашего имени?

- Хэйуорд что, платит вам за поставку клиентов?