Сомерсет Моэм - За час до файфоклока

- Каково было вынести такое потрясение, - сказала миссис Скиннер.

Миссис Скиннер снова заплакала, но Кэтлии мягко положила ей руку на плечо.

- Не надо плакать, мама, - сказала она. - У вас будут красные глаза, и это может показаться странным,

В наступившей тишине миссис Скиннер утерла слезы и после некоторого усилия овладела собой. Почему-то ей не давала покоя мысль, что на голове у нее сейчас ток с эгреткой из перьев цапли, подаренных Гарольдом.

- Я вам еще не все сказала, - снова начала Кэтлин.

Миллисент не спеша подняла голову и посмотрела на сестру твердым, но в то же время настороженным взглядом. Так смотрят, когда ожидают услышать какой-то звук и боятся пропустить его.

- Мне бы не хотелось причинять тебе боль, дорогая, - продолжала Кэтлин, - но я не сказала еще об одной подробности, которую тебе, по-моему, следует знать. Епископ говорит, что Гарольд пил.

- Боже мой, какой ужас! - воскликнула миссис Скиннер. - Как можно говорить подобные вещи! И это тебе рассказывала Глэдис Хейвуд? А что ты ей сказала?

- Сказала, что это неправда.

- Вот к чему ведут секреты, - сердито заметил мистер Скиннер. - Всегда так бывает. Чем больше скрытничаешь, тем больше даешь пищи для разных нелепых слухов, которые в десять раз хуже истины.

- Епископу в Сингапуре сказали, будто Гарольд наложил на себя руки в припадке белой горячки. Я считаю, Миллисент, что твой долг опровергнуть это - ради всех нас.

- Ужасно, что такие вещи говорят о человеке, которого уже нет в живых, - сказала миссис Скиннер. - А ведь это может очень дурно отразиться на Джоэн, когда она вырастет.

- Но откуда взялись эти разговоры, Миллисент? - спросил отец. - Гарольд был всегда так воздержан.

- Да, здесь, - отвечала вдова.

- Разве он пил?

- Как лошадь.

Неожиданность и резкость этого ответа ошеломила всех троих.

- Миллисент, как ты можешь говорить так о своем покойном муже? восклинула миссис Скиннер, всплеснув затянутыми в перчатки руками. - Я не понимаю тебя. Я вообще не могу тебя понять с тех пор, как ты возвратилась домой. Никогда бы не поверила, что моя родная дочь так отнесется к смерти своего мужа.

- Не стоит сейчас вдаваться в это, мать, - сказал мистер Скиннер. Поговорим потом.

Он подошел к окну и выглянул в освещенный солнцем садик, потом вернулся на прежнее место. Достал из кармана пенсне и, хоть вовсе не собирался надевать его, тщательно протер платком стекла. Миллисент смотрела на него, и в ее взгляде была совершенно откровенная, беззастенчивая ирония. Мистер Скиннер негодовал. Неделя труда осталась позади, и до понедельника он мог чувствовать себя свободным человеком. Хоть он и говорил жене, что это чаепитие у каноника - скучнейшая затея, куда лучше было бы спо

койно выпить чаю у себя в саду, - на самом деле он думал о предстоящем визите с удовольствием. Миссионерская деятельность в Китае интересовала его весьма отдаленно, но с епископом любопытно было познакомиться. И вот извольте! Шутка ли, оказаться впутанным в такую историю. Вдруг узнать, что твоим зятем был пьянчуга и самоубийца. Миллисент рассеянно оправляла свои белые рукавчики. Ее хладнокровие бесило его; но вместо того, чтобы сказать ей это, он обратился к младшей дочери.

- Почему ты стоишь, Кэтлин? Кажется, в комнате достаточно стульев.

Кэтлин, не говоря ни слова, пододвинула себе стул и села. Мистер Скиннер шагнул к Миллисент и остановился перед нею.

- Я, разумеется, понимаю, зачем ты сказала нам, что Гарольд умер от лихорадки. Это была ошибка, потому что рано или поздно такие вещи всегда выходят наружу. Не знаю, насколько сведения, сообщенные епископом, соответствуют фактам, но мой тебе совет рассказать нам все, и как можно подробнее, а тогда - подумаем. Раз каноник и Глэдис знают, теперь уже нет надежды сохранить дело в тайне. В такой округе, как наша, пересуды неизбежны. Но мы хотя бы должны знать всю правду, это нам поможет.

Миссис Скиннер и Кэтлин мысленно одобрили его постановку вопроса. Они ждали, что ответит Миллисент. Выражение ее лица оставалось непроницаемым; краска быстро сбежала с него, и оно было мучнисто-бледным, как обычно.

- Едва ли вам будет приятно услышать от меня всю правду, - сказала она.

- Во всяком случае, ты можешь рассчитывать на наше понимание и сочувствие, - важно произнесла Кэтлин.

Миллисент искоса глянула на сестру, и тень усмешки скользнула по ее плотно сомкнутым губам. Потом она медленно обвела взглядом всех троих. Миссис Скиннер показалось, что она смотрит на них так, словно перед ней три портновских манекена. Она как будто существовала в каком-то другом мире, совершенно отдельно от них.