Андрэ Моруа - По вине Бальзака

Комнаты учеников в Нормальной школе напоминают ложи, разделенные занавесями и расположенные вдоль коридора. Моя была справа от Лекадье, слева спал Андре Клейн, ныне депутат от Ланд.

За несколько недель до конкурсного экзамена я проснулся от непонятного шума и, сев на постели, явственно услышал рыдания. Я поднялся, а в коридоре Клейн, вскочив как по тревоге, уже подслушивал перед комнатой Лекадье, прильнув ухом к занавеси. Оттуда-то и доносились стенания.

Я не видел моего друга с самого утра, но мы так привыкли к его отлучкам, что столь долгое отсутствие никого не беспокоило.

Клейн кивнул на занавесь, советуясь со мной, и распахнул ее. Лекадье, зареванный, распластался в одежде на постели. Вспомните, что я рассказывал о силе его характера, о нашем преклонении перед ним, и вы поймете наше удивление.

- Что с тобой? - спросил я. - Лекадье! Ответь... Что с тобой?

- Оставь меня в покое... Я уезжаю.

- Уезжаешь? Что за бредни?

- Это не бредни, я должен уехать.

- Ты с ума сошел? Тебя исключили?

- Нет... Я обещал уехать.

Он покачал головой и вновь рухнул на постель.

- Не смеши людей, Лекадье, - произнес Клейн.

Тот резко приподнялся.

- Ну ладно, - сказал я, - что там у тебя стряслось? Клейн, уйди, а?

Мы остались одни. Лекадье уже взял себя в руки. Он встал, подошел к зеркалу, пригладил волосы, поправил галстук и сел опять напротив меня.

И тогда, увидев его вблизи, я поразился, как сильно исказились черты лица. Глаза его казались потухшими. Я почувствовал, что в этом прекрасном механизме сломалась какая-то важная деталь.

- Госпожа Треливан? - спросил я.

Я испугался, что она умерла.

- Да, - вздохнул он. - Не нервничай, я тебе все объясню. Итак, сегодня, после урока, Треливан через камердинера попросил меня зайти к нему в кабинет. Он работал. Он вежливо поздоровался, дописал абзац и без лишних слов протянул мне два моих письма (я по глупости писал не только чувствительные письма, но и чересчур откровенные, в которых оправдаться никак не мог). Я что-то пролепетал, наверняка какие-то бессвязные фразы. Я не был к этому готов, я жил, как ты знаешь, с ощущением полной безопасности. Он-то был совершенно спокоен, а я чувствовал себя подсудимым.

Когда я замолчал, он стряхнул пепел с сигареты (о, эта пауза, Рено... несмотря ни на что, я восхитился им - он великий актер) и начал говорить о "нашем" положении - с удивительной беспристрастностью, хладнокровием, ясностью суждений. Мне трудно даже пересказать его речь. Все казалось таким убедительным, очевидным. Он говорил мне: "Вы любите мою жену, вы пишете ей об этом. И она вас любит - искренне и глубоко, как мне кажется. Вы знаете, разумеется, чем была наша супружеская жизнь? Я не виню ни вас, ни ее. Напротив, у меня сейчас тоже есть причины желать свободы, я не собираюсь препятствовать вашему счастью Дети? У нас, как вы знаете, только мальчики, я помещу их интернами в лицей. Каникулы? Можно все уладить вежливо, по-хорошему. Ребята нисколько не будут страдать, напротив. Средства к существованию? У Терезы есть небольшое состояние, вы будете зарабатывать на жизнь... Я вижу только одно препятствие, или, вернее, затруднение: я государственный деятель, и мой развод наделает шуму. Чтобы свести скандал к минимуму, мне нужна ваша помощь. Я предлагаю вам честный, почетный выход. Мне не хочется, чтобы жена, оставшись в Париже во время процесса, невольно давала пищу сплетникам. Я прошу вас уехать и увезти ее. Я предупрежу вашего директора, найду вам должность преподавателя в провинциальном коллеже. - Но я еще не прошел конкурсный экзамен, возразил я. - Ну и что? Это не обязательно. Не беспокойтесь, я пользуюсь достаточным влиянием в министерстве, чтобы назначить преподавателя в шестой класс. Кроме того, ничто не мешает вам продолжать готовиться к конкурсу и пройти его в следующем году. Тогда я смогу найти вам место получше. Только не думайте, что я собираюсь вас преследовать... Напротив, вы попали в тяжелое, затруднительное положение, я знаю это, друг мой, я сочувствую вам, я помню о вас, я пекусь о ваших интересах как о своих; если вы примете мои условия, я помогу вам выкарабкаться... Если вы откажетесь, я буду вынужден действовать законным путем".

- Что это значит, законным путем? Что он может тебе сделать?

- О! все... возбудить процесс о супружеской измене.

- Что за глупость! Шестнадцать франков штрафа? Он выставит себя на посмешище.

- Да, но такой человек, как он, может погубить всякую карьеру. Сопротивляться было бы безумием, тогда как уступить... кто знает?