Андрэ Моруа - Прометей, или Жизнь Бальзака

Между тем "Клотильда Лузиньянская" вышла в свет, и в один прекрасный день от уважаемой мамаши прибыло грозное письмо, одно из тех, на какие она была великая мастерица.

Госпожа Бальзак - Лоре Сюрвиль, 5 августа 1822 года:

"Вот уже несколько дней, милая Лоретта, новые огорчения терзают меня... И виновник этого - Оноре, милейший, дражайший Оноре, который, сам того не желая, вонзил мне нож в сердце; ты еще не знаешь, милый мой друг, до какой степени чувствительно самолюбие матери, ибо его порождает неукротимое желание, присущее всем настоящим матерям, - желание видеть, что их дети чего-то достигли в жизни; именно такие надежды я возлагала на своего Оноре; но пока мои упования не находят отклика.

Вы, верно, скажете: "На что сетует наша милая матушка? Зачем она все это нам говорит?" Сейчас объясню. Я медлила с этим письмом, которое, надеюсь, вы обратите ему на пользу, ибо хотела, чтобы Оноре закончил книгу, ту, что по его словам, он пишет у вас; полагаю, к вашим замечаниям он отнесется более внимательно, чем к тем, какие, я высказывала по поводу злополучной "Клотильды".

Госпожа Бальзак, которой сын в свое время читал "Клотильду", настоятельно просила его самым тщательным образом исправить текст; теперь она обнаружила, что Оноре совершенно не посчитался с ее замечаниями. Опубликованный роман приводил ее в ужас. Что думают Сюрвили о такого рода выражениях: "хрупкий луч", "бархатистые движения", "животворящие соки"? А как им нравится, что чуть ли не на каждой странице повторяется слово "пленительный"? Многие погрешности трудно было уловить на слух, ибо Оноре читал с жаром, с душою. "При трезвом чтении" родители замечали теперь серьезные недостатки романа. План был хорош, сюжет очень мил, но, когда автор пробовал блеснуть своим умом и обращался к читателю, он выказывал дурной вкус. "Я ждала похвал. Полный провал!" А для госпожи Бальзак важнее всего "общественное мнение". Друзья признают, что у Оноре богатое воображение, но тут же прибавляют, что ему не хватает трезвости суждений. Рабле немало ему повредил, Стерн - еще больше, а особенный ущерб принесло частое общение с молодыми людьми, которые портят друг другу вкус. "Словом, я сильно огорчена, повторяю еще и еще раз". Однако она не решается все это сказать сыну, потому что он легко падает духом: "Оноре считает себя либо всем, либо ничем". Вот почему она ожидает, что Сюрвили со всей осторожностью передадут ему ее замечания.

"Вы должны поговорить с Оноре и о другой вещи, не менее важной: он полагает, что все превзошел, и такая самоуверенность возмущает окружающих. Господин Даблен питает к нему слабость, но и он сурово порицает его скороспелые речи, зависящие от настроения... Оноре совсем не умеет вести себя в обществе; язык у него как бритва. Госпожа де Берни, весьма к нему расположенная, ибо она потеряла сына, которому было бы сейчас столько же лет, сколько нашему Оноре, на днях говорила мне, что у них в доме он часто ведет себя просто нелепо и его там не жалуют... "Я к нему очень привязана, - признавалась она, - и много бы дала, чтобы он следил за своими словами и тоном, за своим внешним видом".

Помимо всего прочего, Оноре дал честное слово книгопродавцу, что после появления "Клотильды" он добьется рецензий в газетах на эту книгу. По словам матери, он рассчитывал на помощь своих приятелей, "молодых бахвалов, которые торчат здесь уже второй день"; но они не пользуются никаким влиянием. "Нужно покровительство, и очень сильное". А покровителей не сыщешь, потому что в книге слишком много погрешностей. Даже славный доктор Наккар и тот сказал: "Ведь Оноре знает, как я его люблю, почему он не прочел мне хотя бы начало своего романа? Там уже на первой странице полно ошибок!"

Госпожа Бальзак высказывала и другие претензии. Ей пришла в голову великолепная мысль - приобрести первый экземпляр "Клотильды" и подарить его мужу, которому исполнилось семьдесят шесть лет (22 июля 1822 года). Не правда ли, она мило придумала? А Оноре даже не поблагодарил ее за такой знак внимания! Все это ужасно отражается на ее нервах. Наконец, она надеется, что до отъезда Оноре Сюрвили найдут случай отчитать его разумеется, не обескураживая - и дружески дадут ему понять, что он должен следить за собою, не думать, будто он уже все знает и во всем разбирается. И главное, пусть не забудут, что пятнадцатого - день рождения бабули.

Лора весьма тактично справилась с возложенной на нее миссией: "Бедная мамочка, когда я читала твое письмо, слезы выступили у меня на глазах, и я подумала: "До чего грустно быть матерью!" Лора соглашалась, что они - все четверо детей - причиняют немало огорчений мамочке. Однако юная госпожа Сюрвиль, как известно, сторонница теории, что "все к лучшему", и она старается видеть создавшееся положение в более радужном свете. Во-первых, "Клотильда" - не такая уж плохая книга, она куда лучше, чем "Наследница Бирага" и "Жан-Луи", которые ее, Лору, просто "сразили". Разумеется, и в "Клотильде" встречаются повторения, небрежности; но эти недостатки объясняются тем, что Оноре за два месяца пишет четыре тома. Зато попадаются целые главы, которые звучат превосходно. Незаурядное воображение автора многое обещает. Оноре, конечно же, признает справедливость критики. И для начала Лора, отбросив дипломатию, прочла ему без всяких пропусков письмо матери, "такое сдержанное, разумное и справедливое"...