Андрэ Моруа - Прометей, или Жизнь Бальзака

Мир един. Единая субстанция порождает и мир физический, и мир духовный. Бальзак любит напоминать об этом единстве, показывая воздействие физиологии на движения души. Обманутые любовные желания преобразуются в отцовское чувство, в нравственную энергию, в милосердие, как тепло превращается в свет, в электричество. Мы все обладаем жизненной силой; одни направляют ее на благую цель, другие - на преступление. Отказ от удовольствий укрепляет волю, этот мощный флюид, который позволяет человеку воздействовать на мир. Мечта Бальзака? Сосредоточить волю, чтобы она стала магической, даже божественной силой.

Стать богом, создать свой собственный мир - вот к чему стремятся, не отдавая себе в том отчета, Луи Ламбер, Валтасар Клаас, Френхофер персонажи, родственные самому Бальзаку. Но силы человеческие имеют свои пределы, и Прометея подстерегает безумие. Бальзак и сам порой признавался, что страшится этого. Его спасли труд и несколько женщин. Ведь единство природы человеческой и ее равновесие проистекают из слияния двух начал: мужского начала, которое стремится к движению, к борьбе, и женского начала, требующего прочности, наследования жизни. Сен-симонисты, а позднее Огюст Конт тоже придерживались этой доктрины. Бальзак - мыслитель столь же глубокий, как и Конт, но сверх того еще и поэт - выражает свою философию в мифах. Платон не так уж далек и от Данте, и от Шекспира.

ЛЮБОВЬ. БРАК

Бальзак говорит о любви то как мистик, то как физиолог. Лексикон его всегда остается целомудренным, нет никаких описаний наготы, мало сладострастных сцен, но всюду смелость какого-то медицинского характера: от телесных порывов зависят порывы сердца. При первой же встрече с Диной де ла Бодрэ, героиней романа "Провинциальная муза", Бьяншон по тону одной из реплик этой дамы разгадал ее интимную жизнь: ее супруг, щуплый господин де ла Бодрэ, - импотент, и Дина осталась девственницей. И она будет принадлежать Лусто, когда он того пожелает, именно Лусто, второстепенному журналисту, а не Бьяншону, прославленному врачу. "И вот почему: женщины, которым хочется любить... чувствуют бессознательную неприязнь к мужчинам, всецело поглощенным своим делом; такие женщины, несмотря на свои высокие достоинства, всегда остаются женщинами в смысле желания преобладать". Наблюдение, сделанное занятым человеком, для которого время - деньги. Бальзак с большим знанием дела описывает "жгучий взгляд" влюбленных, которых влечет друг к другу. Он знает, какую роль играет чувственность, в каких ласках отказывает любовнику герцогиня де Ланже, почему тайная порочность Беатрисы, зрелой женщины, берет верх над прелестью и молодостью Сабины; на которой женился Каллист; как Валери Марнеф или куртизанка Торпиль удерживают при себе стариков. Разве сам он не обожал госпожу де Берни, которая была старше его матери, разве он не пылал бешеным вожделением к маркизе де Кастри и не вкушал с пышнотелой Эвелиной восторги страсти в "незабываемый день"? Ему были известны все рецепты "любовной кухни".

Но всякая любовь, не встречающая поддержки общества, кажется ему обреченной на печальный исход. Нередко он описывает ужасы тайной любви. Человек стремится удовлетворить в любви требования и своей чувственности, и гордости, и выгоды. Когда мужчина полюбит женщину, он любит в ней все: ее тело, ее душу, ее красоту, ее кружева - все, что ее окружает в жизни. Госпожа Ганская привлекала Бальзака тем, что она была "создана для любви", но ему нравились также и ее начитанность, и то, что у нее три тысячи мужиков, что она носит графский титул, живет в настоящем замке, что она верующая. Он защищал против своего друга Жорж Санд самый принцип брака, так как лишь в браке любовники все делят друг с другом - и супружеское ложе, и успех, и состояние, только в браке опорой их союза становятся религия, общество и семья. Разумеется, брак по рассудку, если только он не превращается в брак по сердечной склонности, не дает подлинного счастья. Бальзак желает как для своих героев, так и для себя самого, замечает Фелисьен Марсо, не "хижину и любящее сердце, но дворец и возлюбленную". Стремление прямо противоположное мечтам романтиков. В любви, как и в политике, Бальзак идет против течения.

Он всегда подчеркивал разницу между увлечением и любовью. "Увлечение это надежда, которая, возможно, окажется обманутой... И мужчины и женщины могут, не видя в том позора, пережить несколько увлечений, ведь так естественно стремиться к счастью! Но любить можно только раз в жизни". Он сам подавал пример увлечений, сменявших одно другое. Однако ж он упорно воспевает, по крайней мере в теории, религию сердца. "Человек не может любить два раза в жизни, возможна только одна любовь, глубокая и безбрежная, как море". Жизнь эротическая и мистическая жизнь должны устремляться к единому существу; два земных создания, "вознесясь на крыльях блаженства", преобразятся в ангела. "Серафита" - это только символ: Серафита в глазах Камилл Мопен - образ возможного совершенства; для Бальзака это символ надежды, которую он сулит Эвелине Ганской. Но если он и рисует ангельские восторги, то отнюдь не переживает их, он слишком поглощен своим творчеством. Великий человек не может позволить себе великой любви, он не должен всецело принадлежать женщине. Он мог бы любить, но ведь прежде всего он должен созидать. Однако такие истины он не сообщает своей любимой.