Роберт Музиль - Мечтатели

Томас. Поменьше эмоций? Н-да, а Мария говорит, эмоций у меня никогда не было.

Йозеф. Ну, женщина есть женщина; нынче она, возможно, будет думать иначе. Как бы там ни было, я вчера уже сказал свое последнее слово насчет этого заразного больного, которого ты терпишь у себя в доме!.. Как бы там ни было, я вправду велю арестовать его, пусть только придет утро и можно будет звонить по телефону... (Смягчаясь.) Это все от избытка эмоций. Нельзя все воспринимать так эмоционально, разве только великое и прекрасное, тогда от эмоций не будет большого вреда... Ты был очень разочарован?.. Ну, я имею в виду, ты же человек ясного рассудка, а сбить себя с ног позволил оттого, что непомерные эмоции этого идиота поначалу заражают всех и каждого.

Томас (устало, уступчиво, однако польщенно). Не посидишь немного со мной?

Йозеф (намереваясь последовать за Штадером). Нет, увы, не могу - пока ты не придешь в себя.

Томас. Наберись терпения, еще чуть-чуть, победа все равно за тобой.

Йозеф (опять смягчаясь). Я бы тоже не смог выдержать. А теперь я должен еще раз проштудировать документы этих заблуждений. Чтобы существовать, мне нужна прочная, надежная основа. (Уходит.)

Томас садится за массивный стол посреди комнаты и опять подпирает голову

руками. Входит Мария, садится напротив, смотрит на него; он поднимает голову, а она плачет, уронив голову на стол. Томас встает, молча садится

рядом, гладит ее по волосам.

Мария (поднимает голову). Я прямо как авантюристка.

Томас. Ты должна это сделать. Если всей душой делаешь что-то во имя некоего дела, оно задним числом стоит того.

Mapия. Я и хочу, и боюсь.

Томас. Ожидание истощает силы, и когда приходит время действовать, их уже не остается.

Мария. Такое ощущение, будто все, что я хочу сделать, давным-давно позади. Зачем же я это делаю?! Зачем?! Но часовой механизм продолжает свой бег.

Томас. Ты должна это сделать. Ведь в конце концов только по результату ты сможешь определить, что это было.

Mapия. То же самое ты говорил об Ансельме; ты выталкиваешь меня вон.

Томас. Должно быть, это вроде как прыжок вниз головой: сначала есть только решимость, и больше ничего, а потом вдруг уже новая стихия, и ты двигаешь руками и ногами. Когда свершаются жизненно важные решения, человек, собственно, бывает как бы в прострации.

Мария. Да ты знаешь ли вообще, что я хочу сделать?!

Томас (глядя ей в глаза). Я не хочу снова на тебя давить.

Mapия. Я хочу еще раз поговорить с Ансельмом. Может быть... я верну его сюда?..

Томас. Я вижу опасность, но раз ты идешь на риск, я должен принять такую ответственность.

Мария (опять испытывая его). А если я не вернусь? Что ты станешь делать?

Томас. Не знаю.

Мария. До сих пор не знаешь?

Томас. Нельзя все время твердить: это должно произойти, а то - нет. Подождем. Не знаю я, что придет мне на ум. Не знаю, и все тут!

Мария (вскакивая). Это невыносимо!

Томас (мягко). Гляжу я на тебя и словно прикидываю, как буду рассказывать про тебя кому-то другому. Такая, дескать, она была красивая и добрая, и вот случилась удивительная история. Но дальше я пока как раз и не знаю.

Мария (нерешительно). Ох и сумасброд же ты.

Томас. Внизу, допустим, играла шарманка. И было бы воскресенье. Полное меланхолии уныло законченной недели. Я бы уже сейчас мог до слез тосковать по тебе. Но мысль о том, чтобы заточить тебя и себя в столь закоснелых узах, как любовь или еще какая-то полная общность, по-моему, сущее ребячество... Однако ж, пожалуй... я был бы благодарен за тебя тому, кто способен это совершить...

Мария. Знаешь, какой ты все-таки? Хотя упорно этому противишься. В тебе живет великое желание быть хорошим и добрым, которое с замиранием сердца иногда чувствуешь в детстве.

Томас (протестующе). Не забудь: теперешние нежные пузырьки уже через день-другой станут пересохшей пленкой.

Мария. Нет. Нельзя же вот так просто позволить, чтоб у тебя выбили из рук всю прошлую жизнь! Мне бы хотелось по крайней мере спрессовать ее в одну ясную мысль!

Томас. Ступай, пора, а то опоздаешь на поезд.

Mapия. Я не могу оставить тебя так. Уйти от этого стола и оставить тебя одного? Налила бы тебе чаю... пересчитала белье... не знаю что еще, в голову ничего не приходит. (Замечает чайник, который налила еще раньше, зажигает спиртовку, сыплет в воду чай.) Ты простишь меня?

Томас. Давай расстанемся, не кривя душой: об этом я вообще не думал. У меня уже такое чувство, будто все утонуло и продолжается глубоко под землей, чтобы однажды где-нибудь вырваться на поверхность. Все во мне движется вперед, сиюминутности нет... Иди, Мария, ты должна.