Амели Нотомб - Влюбленный саботаж

Нельзя понять, что такое уныние, если не видел земли, окружающие Пекин. Трудно поверить, чтобы самая великая в истории империя могла быть создана на этой скудной почве.

Пустыня красива. Но пустыня, замаскированная под деревню, это жалкое зрелище. Из земли еле пробивались чахлые ростки. Людей редко можно было увидеть, потому что они жили в землянках.

Если есть на этой земле унылый пейзаж, он выглядит именно так. Кони стучали копытами по узкой дороге в надежде нарушить тишину руин.

Не знаю, знала ли моя сестра, что ее велосипед - это конь, по крайней мере, по ее виду нельзя было сказать, чтобы она сомневалась в этой легендарной истине.

Прибыв на берег пруда, окруженного рисовыми полями, мы останавливали коней, снимали свои доспехи и прыгали в грязную воду. Это была наша субботняя прогулка.

Иногда какой-нибудь китайский крестьянин с загадочно-отсутствующим видом приходил посмотреть на двух белянок.

Два рыцаря выходили из воды, вновь облачались в доспехи и садились на берегу. Пока их скакуны щипали редкую траву, они ели печенье.

В сентябре началась учеба.

Для меня это уже было не ново. Для Елены это было в первый раз.

Но маленькая Французская школа в Пекине имела мало общего с образованием.

Мы, дети всех национальностей, - за исключением англичан и немцев, были бы очень удивлены, если бы нам сказали, что мы ходим в школу учиться.

Мы этого не замечали.

Для меня школа была большой фабрикой бумажных самолетиков.

Даже учителя помогали нам их делать. Поскольку по профессии они не были ни учителями, ни воспитателями, это было почти все, что они умели делать.

Этих добрых малых, добровольцев, нелегкая занесла в Китай, где за великими иллюзиями последовало великое разочарование.

Впрочем, все живущие в Китае иностранцы, кроме дипломатов и синологов, попадали сюда по нелепой случайности.

А раз уж эти несчастные здесь оказались, нужно было чем-то заняться, и они шли "преподавать" в маленькую Французскую школу в Пекине.

Это была моя первая школа. Там я провела три знаменательных года. Но сколько я ни копалась в памяти, не могла вспомнить ничего из того, чему нас там учили, кроме строительства бумажных самолетиков.

Впрочем, ничего страшного в этом нет. С четырех лет я умела читать, а уж шнурки я давным-давно научилась завязывать. А значит, мне было нечему больше учиться.

Перед учителями была поставлена трудная задача - не дать детям поубивать друг друга. И они с ней справлялись. Значит, нужно поздравить этих отважных людей и понять, что в подобных условиях, учить детей алфавиту было нелепой роскошью идеалистов конца прошлого века.

Для нас, детей разных национальностей, учение было ничем иным, как продолжением войны теми же средствами.

С той лишь маленькой разницей, что в маленькой Французской школе Пекина не было немцев, они ходили в Восточногерманскую школу.

И мы уладили этот скандал гениальным решением: в школе врагами были все подряд.

А поскольку заведение было небольшим, мы уничтожали друг друга с легкостью. Врага не нужно было искать, он был повсюду, до него можно было достать рукой, зубами, ногой, плевком, ногтем, головой, подножкой, мочой и блевотиной. Стоило лишь чуть наклониться.

Эта школа была замечательна еще тем, что четверть учеников не знали ни слова по-французски и даже не собирались учить. Родители отправили их туда, потому что не знали, куда их девать и потому что хотели отдохнуть в кругу взрослых и насладиться режимом на месте.

Среди нас были перуанцы и другие марсиане, которых мы мутузили для развлечения, и чьи крики совершенно нельзя было понять. О французской школе у меня сохранились наилучшие воспоминания.

Для Елены это тоже была первая в жизни школа.

Я дрожала. Я обожала этот вертеп, но мысль о том, что такое хрупкое создание попадет в столь опасное место, меня ужасала. Она же ненавидела насилие!

В любом случае, я дала себе слово разбить лицо всякому или всякой, кто тронет ее хоть пальцем. Тогда уж, наверное, она обратит на меня внимание. Тем более, что обидчик, скорее всего, сделает из меня отбивную, а Елена надо мной посмеется.

Однако, мне не пришлось вмешаться.

Чудо следовало за Еленой по пятам. С первого учебного дня вокруг моей возлюбленной возникла аура мира, спокойствия и галантности. Она могла проходить через самые кровавые битвы, аура следовала за ней повсюду. Все это произошло само собой: никто бы не осмелился поднять руку на такую красоту и величие.