Жорж Сименон - Часовщик из Эвертона

— Мистер Дейв Гэллоуэй в приемной.

Ей что-то стали говорить, и каждую фразу собеседника она сопровождала короткими репликами:

— Да... Да... Хорошо... Понимаю...

Когда она предложила Дейву сесть, он машинально послушался, но сейчас опять вскочил.

— Я его увижу? — спросил он.

— Инспектор занят. Он вас скоро примет.

— Вы что, не имеете права сообщать мне, где мой сын?

Испытывая явную неловкость, она пробормотала, что у нее на этот счет нет инструкций, и снова застучала на машинке. Сквозь опущенные жалюзи в приемную пробивался свет и ровными полосами ложился на стены и потолок. Почти бесшумно крутился вентилятор.

Смирившись, Дейв сел, положил шляпу на колени и уставился на каретку пишущей машинки, потом перевел взгляд на секундную стрелку стенных электрических. часов.

Из левой двери вышел довольно молодой человек с какими-то бумагами, покосился на Гэллоуэя, нахмурился, снова взглянул уже повнимательней, не переставая выдвигать металлические ящики картотеки. Найдя то, что искал, он сделал пометки в документах, потом наклонился к секретарше и что-то ей тихо сказал.

Речь, очевидно, шла о Гэллоуэе. Но к нему даже не обратились, и молодой человек опять скрылся в кабинете.

Дейв прислушался. Сквозь тарахтение машинки из коридора доносились только шаги да время от времени — тихий стук в одну из дверей. Зазвонил телефон, женщина ответила:

- Минутку. Подождите у телефона.

Потом нажала какие-то кнопки.

— Олбани на проводе.

Дейв едва не вскочил. Олбани — это наверняка имеет отношение к Бену. Пока он тут без толку сидит в приемной, другие решают судьбу его сына!

К этому он не был готов. Ему и в голову не приходило, что, когда он прибудет на место, невозможно окажется не только повидаться с Беном, но даже найти человека, который мог бы хоть что-то сообщить о нем. Прошли полчаса, самые долгие и тягостные в его жизни. Телефон звонил еще дважды, секретарша соединяла кого-то с невидимым инспектором, таившимся в одном из кабинетов, вдали от посторонних глаз. Один раз она объявила:

— Губернатор.

Ладно, допустим, его не могут принять сразу. Но сказать, на худой конец, здесь Бен или нет, — это-то можно! Ведь Дейв его отец. Он имеет право повидать сына, поговорить с ним.

— Послушайте, миссис...

— Потерпите, мистер Гэллоуэй. Уже недолго.

Она явно в курсе дел! Дейв пытался угадать что-нибудь по ее лицу, но она, не обращая на него внимания, стучала в бешеном темпе по клавишам машинки.

Он услыхал, как в коридоре открылась дверь, кажется — соседняя, и, повинуясь инстинкту, чуть было не бросился взглянуть, что там происходит. Но не посмел, боясь получить выговор от седеющей дамы. И тут распахнулась правая дверь, та, что все время была закрыта, на пороге появился человек, с виду ровесник Дейва, и обратился к нему:

— Заходите, пожалуйста, мистер Гэллоуэй.

В кабинете были такие же жалюзи на окнах и свет так же ложился на белые стены. Человек указал Дейву на кресло, сам уселся за огромный, украшенный металлической инкрустацией письменный стол, на котором Дейв заметил фотографию в рамке: женщина и двое детей.

Он открыл было рот, чтобы задать наконец вопрос, на который ему обязаны ответить, но хозяин кабинета его опередил. Говорил он спокойно, даже холодно, но в то же время в его голосе угадывалось что-то вроде симпатии или сочувствия.

— Вы, наверно, прилетели первым же рейсом?

— Да. Я...

— Знаете, не надо было срываться, не получив от нас известий. К сожалению, вы прилетели зря.

У Дейва похолодели руки.

— Моего сына здесь нет?

— Его сегодня же доставят в Нью-Йорк, а оттуда — в Либерти.

Дейв непонимающе смотрел на собеседника.

— Убийство, которое ваш сын совершил на территории штата Нью-Йорк, — преступление более тяжкое, чем то, что он натворил здесь у нас. Надо было только решить, возбуждать ли сперва против него дело здесь, в Индиане, где он стрелял в полицейских и ранил одного из них, или же судить прямо в штате Нью-Йорк. Губернаторы обоих штатов связались сегодня утром по телефону и пришли к согласию.

— Он еще не уехал? — продолжал Дейв.

Человек посмотрел на часы, точь-в-точь такие же, как, в приемной.

— Нет. Сейчас они, наверно, едят.

— Где?

— К сожалению, таких сведений я вам дать не могу, мистер Гэллоуэй. Во избежание ненужной огласки и непредвиденных инцидентов мы позаботились, чтобы никто, не исключая представителей прессы, не знал, где ночевали арестованные. Репортеры караулят у входа в тюрьму.