Айбек - Солнце не померкнет

— Ты кто? Солдат? Если ты животное, убей меня, но не оскорбляй!

Хозяйка, задыхаясь, пыталась вырвать у солдата сестру. Но немец ударил ее ногой. Женщина со стоном упала.

Надя продолжала вырываться из цепких лап солдата. Но немец был сильнее.

— Барышня… Барышня, — прижимал он девушку к стене, задыхаясь.

Надя плюнула ему в лицо. Солдат зло отшвырнул ее. Она упала на что-то твердое, вскрикнула.

Солдат, громко ругаясь, открыл дверь на улицу. Вышли из комнаты и его товарищи. Они тут же, на пороге, справили свои нужды.

Надя с отвращением закрыла лицо руками.

Солдаты со смехом прошли мимо женщин в комнату, повалились кто где смог и сразу захрапели.

Ночь казалась бесконечной. Сестры не сомкнули глаз, прислушиваясь к каждому шороху.

Утром гитлеровцы не спеша покинули дом. Ефрейтор криво усмехнулся:

— В следующую встречу согласишься, а?

В дверях он еще раз нахально подмигнул хозяйке мутными, пьяными глазами.

Лица женщин были бледны. И хотя теперь сестры почувствовали облегчение, в глазах их все еще затаился страх.

Едва затихли шаги немцев, хозяйка закрылась на замок.

В комнате было грязно, все разбросано. Будто здесь ночевали не люди.

Пока хозяйка убирала дом, губы ее не переставали шептать:

— Бандиты… Свиньи.

Несмотря на то, что в комнате был наведен порядок, женщины завтракали в передней. Володя продолжал прижиматься к матери, испуганно косясь на дверь.

Надя решила навестить своих подружек. Надела на себя все старое.

— Куда ты? Не ходи, — пробовала отговорить сестра.

— Ничего не случится, не бойся.

Когда Надя ушла, хозяйка плотно закрыла калитку, постояла, прислушиваясь к шуму на улице, и направилась к сараю.

Али недавно проснулся и, вероятно, ничего не знал. Он вежливо поздоровался.

— Как спалось? — поинтересовалась хозяйка.

Али, довольный, улыбнулся:

— Очень хорошо. Сейчас проснулся. Сон — наслаждение. Видел интересные сны…

Женщина сходила в комнату и вернулась с тарелкой жареной картошки и куском хлеба.

Али тщательно вымыл лицо, руки, уселся на корточки и позавтракал.

Хозяйка, нагнувшись, таинственным и печальным голосом начала рассказывать о ночном происшествии. Али, уже много повидавший, слушал этот рассказ, покачивая головой.

— Пришел враг, пришла напасть, — произнес он. — . Немец говорит: или подчинись — или умри. Проклятый, черный враг. Хозяйка, большой рахмат тебе. Но может быть, сегодня ночью уйти мне?

— Куда? Если хочешь попасть в руки фашистов —. иди. Для меня будет меньше забот и страха.

Али задал вопрос ради приличия, чтобы узнать отношение хозяев к себе.

— Вот уедут из деревни эти ироды, — продолжала хозяйка, — тогда и ты пойдешь искать своих.

Приложив руку к груди, Али поблагодарил хозяйку:

— Большой рахмат. Большой…

Фронтовые медсестры, несмотря на трудности и тревоги, всегда проявляли искреннюю заботу о раненых. Пожалуй, больше, чем дома о своих родных. Среди медсестер было много таких, которых и пуля не брала. Скромность этих отважных девушек, одетых по-солдатски, просто удивляла. Они никогда не говорили о своих славных делах.

Рашид сидел на гладком пне недавно спиленного дерева. Один из друзей Бектемира, он жил когда-то в соседней деревне, а сейчас служил с ним в одном полку, но в другом батальоне.

Рашид прислушался. Иногда вдали раздавался артиллерийский гул, будто кто-то ногой пинал большую пустую корчагу. Когда мимо проносили раненых, он внимательно оглядывал их.

"Что с моими земляками? — думал Рашид. — Живы ли? Придется ли увидеть?"

Мысли Рашида были прерваны появлением медсестры. Эта девушка, Ксения Орлова, успела уже прославиться.

Вчера ее наградили орденом Красной Звезды, а совсем недавно во фронтовой газете был ее портрет.

Девушка остановилась и, сдвинув брови, взглянула на бойца. Высокая, с огненно-рыжими волосами, с реденькими, похожими на крупинки золота веснушками, которые придавали миловидность ее невинному лицу, она выделялась среди подруг. Много в ней было озорства и настоящей отваги.

— Ты свободна? — спросил Рашид с видом старого знакомого.

— Как? Разве на фронте достаточно времени? Что тебе нужно, скажи? — улыбнулась Ксения. — Только если это касается дела.

— Хочу поговорить. Очень скучно… — откровенно признался Рашид.

— Нет, спасибо. Разговоры будут после войны, мой черноглазый друг!

— Постой, ты не понимаешь шуток! Напиши, пожалуйста, мне письмо. Правая рука не работает. Вот! — показал на руку Рашид.