Айбек - Солнце не померкнет

— Может, партизаны напали? — радостно вздохнула Надя.

— Ничего не случилось, не беспокойтесь! — равнодушно проворчал старик. — Есть один секрет. Услышите, еще из пулеметов будут стрелять.

— Это он хочет свою силу показать, — имея в виду врага, выразила догадку хозяйка.

— Нет, извините, он свою слабость показывает, — подмигнул дед. — Видела ли ты богатыря, который ходил бы и кричал: посмотрите, какой я сильный?

— Немец боится? Кого?

— Нас! Боится тебя, меня, тетки Анны, старухи Матрены Кирилловны, вот того горбатого Якова… Поверьте, ночью немец становится трусливым зайцем, я только вчера об этом догадался… Да иначе и нельзя ему.

— Уж очень высоко ты берешь. На словах легко быть богатырем, — недовольно произнесла хозяйка.

— Почему на словах! Я враг пустых слов. Но надо смотреть всегда вперед. — Старик закурил длинную и толстую козью ножку и снова начал прерванный рассказ о красивой, хитрой цыганке.

Женщины внимательно, как прежде, слушали старика. Но вдруг на улице, напротив окна, раздались пьяные выкрики и нестройная песня. Все на мгновение смолкли.

— Собачьи игры, попачкают и пройдут, — прошептал старик.

Но он ошибся. Немцы не прошли мимо. В дверь с грохотом застучали, под окнами послышался грубый топот солдатских сапог. Сестры с испугом вскочили и в замешательстве смотрели в сторону двери. Они поспешно надели пальто. Старик, затянувшись махоркой, пустил густой дым, кинул окорок на пол и зло придавил его сапогом.

— Пусти их!

Хозяйка медленно двинулась в переднюю.

Фашисты вошли, я дом наполнился запахом спиртного и пота. Немцев было пятеро — четыре солдата с подвешенными на шее автоматами и высокий, худой ефрейтор.

Ефрейтор внимательно обвел взглядом стены комнаты, холодно посмотрел на женщин и старика.

— Эго кто? — с трудом выговорил он по-русски, показывая на деда и Надю.

— Он из нашей деревни, сосед наш! А это — сестра моя, — тяжело дыша, ответила хозяйка.

— Муж есть? Где он? — спросил ефрейтор.

— Как все, на фронте! — ответила хозяйка, опустив глаза.

Надя стояла прислонившись к стене. Она понимала бессмысленность испуга, старалась держаться смелее, с каждым мгновением все ее существо наполнялось какой-то гордостью. Но от того, что солдаты из-под серовато-зеленых касок уставились на нее, бесстыдно похотливыми глазами, девушка невольно все плотнее прижималась к стене.

Солдаты не двигались, ждали приказаний. Ефрейтор повернулся к старику и, с интересом с головы до ног осмотрев его, что-то сказал. Солдаты захохотали.

— Сейчас вечер, — произнес ефрейтор, показывая ручные часы старику. — Что тебе здесь делать? Дом у тебя есть, старуха есть. А девочек оставь нам. Ну, отправляйся! Живо!.

Мальчуган проснулся и испуганно смотрел то на пьяных солдат, то па мать.

— Володя, спи, — как можно спокойней сказала хозяйка. — Спи. Дяди скоро уйдут.

— Скоро? — ефрейтор рассмеялся. — Ну, старик, убирайся!

Дед ничего не ответил. Только его морщинистое, худое лицо передернулось, рыжеватые от махорки усы дрогнули.

— Ну, доченьки., спокойной ночи..

— Спокойной ночи, дед. Заходи к нам! — крикнула вслед ему Надя. —..

Ефрейтор подошел к столу. С чувством отвращения посмотрел на посуду. Солдаты, положив автоматы на комод и грубо двигая стульями, уселись. Ефрейтор толстыми, грязными пальцами перелистал лежавшую на столе "Историю древнего мира", резко вырвал несколько страниц, скомкал их, сунул в карман шинели и, ни слова не говоря, вышел.

Щеки Нади задрожали. Хотелось стукнуть книгой по голове этих дикарей! Но, сжав губы, она молчала.

"Какие сволочи! Какие подлецы!" — про себя твердила девушка. Гнев и обида душили ее.

Хозяйка многозначительно подмигнула сестре и, взяв книгу, положила ее на буфет.

Широкоплечий солдат с плоским, как тарелка, лицом и выступающим вперед подбородком деловито открывал консервные банки. Другие вытаскивали из карманов хлеб, яйца, колбасу. Солдаты, видно, были голодные. Приготовления к ужину и запах продуктов раздражали их. Они притоптывали, чмокали губами, с наслаждением потирали руки.

Вошел ефрейтор. Внимательно посмотрев на женщин, он уселся, скрестив длинные ноги.

Хозяйка растерянно подавала стаканы, ножи, вилки. Надя отошла в окну и повернулась спиной к немцам.

Девушка еле держалась на ногах. Ее раздражали каждый стук вилки, каждое немецкое слово. Не в силах больше выносить присутствие гитлеровцев, она вышла в сени. Спотыкаясь в темноте, Надя прошла к старому ящику и села на него. Вслед за ней вышла и присела рядом сестра.