Айбек - Солнце не померкнет

— Кого ты видел за это время?

— Уринбаев Бектемир вчера вместе с нами участвовал в бою, — тяжело выдохнул раненый. — Потом потерял его из виду. Не знаю, что с ним. Сильный бой вели. Много людей погибло в роте.

Боец смолк. Вероятно, не хотелось ему вспоминать страшные картины. Он медленно закрыл и снова открыл глаза.

"А если погиб… — подумал Рашид. — Бектемир!.. Бектемир, неужели ты погиб?.."

От этой мысли он побледнел, вздрогнул.

Простившись с земляком, Рашид молча пошел к палатке. Но дойти он не успел.

Раздался гул самолетов.

— Воздух!

Эта команда заставила людей броситься в укрытия, в густой лес. Даже тяжелораненые, которые, казалось, не в силах были поднять головы, тоже спешили спрятаться.

Самолеты приближались с каждой секундой.

Враг бросил несколько бомб и "прочесал" лес градом пуль.

Одна медсестра была ранена. Ее положили на носилки и понесли в землянку. Понадеявшийся на авось и оставшийся за рулем шофер не шевелился.

Рашид видел несколько часов назад, как этот шофер ходил вокруг машины, чинил что-то, грубовато, но так, чтобы не обидеть медсестер, шутил с ними. Сейчас он был мертв.

А в общем потери после этого налета были незначительными.

В лесу стало так тесно, что Рашид долгое время ничего не мог различить, слышал только взволнованный шум и крики людей.

Словно слепой, он наталкивался то на деревья, то на головы пофыркивавших лошадей. Невесть где, должно быть на узких дорогах, как попавшие в засаду хищники, рычали машины. Водители без злобы ругались. Боец вскоре понял причину этой кутерьмы: спешное отступление.

По отрывочным словам сестер, работавших без устали, он почувствовал, что враг близок и грозит окружением.

Под миноментным огнем противника санбат покидал лес. Рашиду удалось, опустившись на колени, забиться в угол машины, с плотно разместились раненые.

Там и тут слышались крики:

— Помогите!..

— Поднимите меня!..

— Сестричка!..

Раненые от боли стонали, ругались, выкрикивали бессвязные слова.

— Спокойней, товарищи, — раздавались голоса медсестер. — Спокойней.

Разноцветная россыпь ракет, пролетев над лесом, исчезла, не достигнув земли.

Утром санбат остановился на какой-то станции. Здания с выбитыми окнами в предрассветном тумане зияли пустыми глазницами. Перрон вокзала был завален грудами кирпича и земли, обгоревшими досками.

Воспользовавшись короткой остановкой, Рашид выпрыгнул из машины. Ноги свело, и он еле двигался. Боец одной рукой тщательно потер колени, икры. Пальцы были в темных пятнах крови.

По-прежнему раздавались крики о помощи.

Врачи, медсестры с пожелтевшими от усталости лицами пытались помочь обессилевшим людям.

— Сейчас, сейчас. Все будет в порядке.

— Поднимите голову. Выше. Сейчас забинтую.

На станции Рашид увидел много женщин, детей, стариков. Они стояли, согнувшись под грузом узелков, мешков и чемоданов. Глаза людей были устремлены на убегавшие вдаль рельсы.

Раненые с удивительной быстротой размещались в санитарных вагонах.

Рашид, очутившись в тамбуре, взялся здоровой рукой за поручень вагона и с чуть заметной улыбкой посмотрел на девушку, стоявшую рядом с замаскированной санитарной машиной.

Это была Ксения Орлова.

Поверх белого фартука девушки свешивалась с пояса кобура револьвера. Ксения разговаривала с бородатым человеком в очках. Этот человек, как отметил Рашид, был чем-то похож на профессора…

Боец вдруг почувствовал острое желание остаться рядом с девушкой. Но это было только желание… Сейчас от Рашида ничего не зависело.

Поезд готов был к отправлению. Молодая женщина в форме железнодорожника, взобравшись на груду кирпича, отдавала машинисту последние приказания.

Небо, только что просветлевшее, наполнилось знакомым гулом. Где-то рядом зенитки открыли сильный огонь. Люди на перроне кинулись в разные стороны.

Рашид увидел крыло самолета. Он спрыгнул на землю и побежал, чтобы спрятаться среди груды кирпичных обломков. От первых разрывов бомб полетели вверх комья земли, осколки камней, щепки.

— Спасите!

— Проклятый фашист!

— Наташа… Наташа… Где ты?

Крики людей, полные отчаяния, ужаса, тонули в грохоте.

Тишина наступила внезапно.

Рашид побежал к горевшему вагону, откуда на носилках несли Ксению-Орлову. Приблизившись, он с болью крикнул:

— Сестра… Ксения!

Один из санитаров, с нахмуренными бровями, с застывшим, как камень, лицом, проворчал: