Болеслав Прус - Дворец и лачуга

Старик неподвижно сидел на своей постели и держал на коленях беспокойно дышащую Элюню.

- Дед, а дед! - заговорил преступник. - Что это? Моя-то и в самом деле ноги протянула?..

- Пойдем тпруа, Элюня!.. Пойдем тпруа!.. - прошептал старик.

- Фью! Фью! - свистнул негодяй. - Он уж, видно, вовсе спятил! Надо утекать!..

И он вылез в то же окно. В лачуге остались лишь труп да помешанный, нянчивший на руках больное дитя.

Чаша гнева божия была полна до краев.

Глава одиннадцатая

Дядюшка и племянник

Пан Гвоздицкий, дядюшка Густава, был финансистом и ипохондриком.

Он никому не делал визитов, никого не принимал, и можно было даже полагать, что старался заводить как можно меньше знакомств и возбуждать как можно меньше толков.

Из семи комнат своей элегантной квартиры он выбрал маленький, с отдельным выходом кабинет, расположенный окнами во двор, и там проводил целые дни, когда бывал дома.

Тем не менее кабинет этот редко видел его в своих стенах, что отнюдь не удивляло и не смущало прислугу, которая вовремя получала свое довольно высокое жалованье и знала, что у хозяина множество дел.

Неохотно показывался Гвоздицкий и на улице, если же обстоятельства вынуждали его к этому, то не ходил пешком, а ездил в закрытом экипаже. Если к этому прибавить, что в театрах он не бывал, Саксонский сад знал весьма поверхностно, а Ботанический лишь понаслышке, то мы будем иметь ясное представление о том образе жизни, который вел этот человек, вращающийся исключительно в кругу финансовых интересов.

Никто, однако, не может укрыться от глаз ближнего, не укрылся от них и Гвоздицкий. Торговые сферы знали его прекрасно, может быть даже лучше, чем он того желал, и, правду сказать, уважали чудака.

Было известно, что еще двадцать лет назад этот человек был беден и что лишь благодаря неусыпным трудам, настойчивости, а быть может, и своему гению он добился миллионного состояния.

Известно было далее, что он был чрезвычайно последователен и верен своему слову, хотя наряду с этим пускался иногда в азартные спекуляции, которые всегда заканчивались благополучно. И, наконец, все знали - и это, по-видимому, было важнее всего, - что, когда у него спрашивали совета, он или вовсе не давал его, или уж давал хороший, а кроме того, что в случаях нужды помогал негласно, но существенно.

Короче говоря, с Гвоздицким никто не дружил, однако все его ценили, а многие и опасались: ходили глухие слухи, что этот человек был величайшим мастером в искусстве преследования своих врагов.

Старый лакей финансиста утверждал, что его барин создан был для монашеского ордена камедулов{204} и если не вступил в него, то лишь потому, что у него есть племянник Густав, которого он любит до безумия.

Если Гвоздицкий, несмотря на свои преклонные годы, покупал и продавал имения, дома, хлеб, лес и тысячи других вещей, то делал это лишь затем, чтобы оставить Густаву как можно большее состояние.

Если, несмотря на врожденное влечение к простому образу жизни, он снимал роскошную квартиру, держал многочисленную прислугу, то делал это в предвидении того, что Густав вот-вот бросит обучаться искусству и приедет домой.

Но юноша работал с увлечением и не думал о возвращении, дядюшка же тосковал, но молчал, посылая ему деньги и заклиная именем покойней матери и родственной любовью жить как можно шире, брать у него сколько угодно денег, но избегать долгов.

Наконец Густав вернулся и, едва переступив порог, первым делом должен был привести в чувство дядюшку, который при виде его упал в обморок. Придя в сознание, финансист поцеловал юношу в голову, спросил, не нуждается ли он в деньгах, и полчаса спустя уехал заканчивать одно дело, на котором опять заработал десятка полтора тысяч.

В четверг после описанной выше бурной ночи, около одиннадцати часов утра, Густав вошел в кабинет дядюшки, которого застал над бумагами и планами.

Гвоздицкий был не один: у дверей стоял какой-то субъект, с которого Густаву тотчас захотелось написать портрет подпольного адвоката.

- Я не помешаю? - спросил Густав, заметив, что его приход прервал разговор.

- Боже упаси! - ответил Гвоздицкий. - Посиди минутку, сейчас я буду к твоим услугам.

И он снова обернулся к стоящему у порога субъекту.

- Налоги, разумеется, не уплачены?

- Само собой, сударь! - ответил субъект.

- Нужно узнать сумму и тотчас заплатить, - говорил финансист. - Надо также нанять людей для разборки дома и нивеллировки участка... А это - на похороны!..