Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

Панна Малиновская простилась с доверенным Сольских и направилась с панной Говард на третий этаж. Згерский заторопился в город, но задержался на лестнице, услышав, что доверенный разговаривает с Мадзей.

- Пан Дембицкий уведомил меня вчера о происшедшем, - говорил кривоногий господин, пожимая Мадзе руку. - Сударыня, будьте покойны и тоже уезжайте на праздники в деревню. Я не доктор и первый раз имею удовольствие вас видеть, но полагаю, что вам тоже надо отдохнуть. Здесь, - прибавил он, понизив голос, - будет еще столько всяких столкновений, что на время лучше устраниться. Вам нехорошо?

- Нет, сударь, - ответила бледная как полотно Мадзя.

Згерский не выдержал, вернулся с лестницы и как старый друг пани Ляттер и всего пансиона хотел помочь Мадзе подняться наверх. Но Мадзя поблагодарила его и, держась за перила, стала сама подниматься по лестнице. Доверенный Сольских тоже исчез, и Згерский остался один; он думал о том, что надо бы поближе познакомиться с Мадзей.

"У этого ангелочка, видно, знакомство с Сольским! К тому же премиленькая девочка, гм! - говорил про себя Згерский. - Надо только приручить ее, она еще дикая козочка. Ну, а потом, может, и того..."

И он устремился в город, облизываясь при воспоминании о Мадзе и о той куче потрясающих новостей, которые ему посчастливилось узнать. С такими новостями можно напроситься на обед даже к принципалу.

Глава тридцать вторая

Хаос

Мадзя еле поднялась на третий этаж: сердце у нее билось, в глазах потемнело, ноги дрожали. Она заметила, что в одном из классов собрались оставшиеся на праздники пансионерки и классные дамы, конечно, и ей следовало пойти туда, но силы ее иссякли. Она направилась в дортуар с намерением прилечь хоть на минуту.

И вдруг она поразилась так, точно ее разбудили ото сна: в дортуаре она увидела свою уволенную сослуживицу, панну Иоанну, которая заключила ее в объятия.

- Вот видишь, Мадзя, - сказала Иоанна, - не говорила ли я, что бог не простит ей моего позора?

И она улыбнулась, румяная, изящно одетая, обнажая белые зубки.

- Ты возвращаешься к нам? - с удивлением спросила Мадзя.

- Да ты в своем уме? - рассмеялась панна Иоанна. - Снова стать классной дамой? Днем терзаться, слушая уроки, которые надоели мне еще в пансионе, а по вечерам заниматься с девчонками и докладывать всякий раз, когда захочешь выйти погулять?

- Что же ты будешь делать?

- Буду, как и сейчас, наслаждаться жизнью! Разве я так безобразна или глупа, чтобы надрываться в работе?

- Иоася! - остановила ее Мадзя.

Панна Иоанна, продолжая смеяться, присела на одну из непостланных коек.

- Ах ты, ребенок, ребенок! - сказала она Мадзе. - Да знаешь ли ты хоть, что делают наши бывшие ученицы? Одни сразу же забывают об уроках и, если они богаты или хороши собой, то наслаждаются жизнью. Другие продолжают учиться, повторяют уроки, чтобы, так же как мы, напрасно терять время и забивать головы подрастающим девочкам... Но человек живет не для этого!

- Я тебя не понимаю, Иоася, - заметила Мадзя, и в самом деле не понимая, что хочет сказать ее бывшая сослуживица.

Пожимая плечами и чертя зонтиком круги на полу, панна Иоася продолжала:

- Ты живешь здесь, как в монастыре или в тюрьме, вот и не знаешь, что творится в мире. Не знаешь, ну и надрываешься в работе, от которой никакого проку никому не будет. Между тем мир устроен так, что работать, подчиняться другим, угождать всем должны только глупые мужчины и некрасивые женщины. А умный мужчина находит себе красивую женщину, и они наслаждаются жизнью. Живут в красиво обставленной квартире, вкусно пьют и едят, изящно одеваются, вечером уходят на бал или в театр, а на лето уезжают за границу, в горы или к морю... Ах, если бы ты знала, каким прекрасным кажется мир, когда нет у тебя забот, и насколько веселее, насколько лучше человек, когда он ни о чем не тужит.

Мадзя покраснела и, потупясь, заметила:

- Тебе, кажется, не приходится особенно радоваться.

- Мне? - прервала ее изумленная Иоася. - А чем мне плохо? Я работаю чтицей у одной старушки, получаю в год триста рублей, все удобства, множество подарков...

- Стало быть, ты работаешь.

- Ну, не особенно!

- А ведь о тебе болтали...

- Обо мне? Ах да, знаю! - прыснула со смеху Иоася. - Вот бы от каждой сплетни да столько проку!

Она хотела взять Мадзю за руку, но та отстранилась:

- Мне надо идти в класс.

Панна Иоанна стала вдруг серьезной. Она вся вспыхнула, поднялась с койки и, опираясь на зонтик, бросила:

- Эх ты, ты, святая невинность! На тебя не взводят сплетен, а что у тебя есть? Погляди на свое платьишко. А кому ты приносишь добро? Забиваешь девочкам головы. Благодаря сплетне, над которой сегодня все смеются, я получила прекрасное место, досадила старухе Ляттер и бедняге Казику помогла уехать за границу. Жаль парня, но я очень рада, что моя жертва принесла ему пользу. И со мной так, - закончила она твердым голосом, - обидели меня, а я вот пришла поглядеть, как строгая пани Ляттер терпит банкротство. Вас ведь, кажется, описывают?