Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

А что сегодня? Каким этот обожаемый сын, этот будущий гений представляется людям? Сюда, в ее квартиру, явилась жалкая учительница и совершенно спокойно смешала с грязью ее сына. Ведь панна Говард убеждена, что "малолетний" и такой непохожий на Котовского пан Казимеж должен... жениться на Иоанне!

При мысли об этом пани Ляттер вцепилась руками в волосы и хотела биться головой о стену. Можно ли представить себе что-нибудь более позорное, чем ее сын, обреченный на женитьбу! Ее гордость, надежда, земное божество, который должен был потрясти весь мир, кончит свою карьеру, так и не начав ее, женитьбой на выгнанной учительнице и будет радоваться на раннее потомство!

Что сказали бы об этом Сольский, Мельницкий и все ее знакомые, которые с таким любопытством спрашивали у нее: "Что делает пан Казимеж?", "Куда он уезжает?", "Сколько ему лет?" Сейчас все вопросы разрешены одним ударом: пану Казимежу столько лет, что он может быть отцом, а меж тем что он делает?

Он по-прежнему "малолетний", нахлебник у матери, как сказала панна Говард.

Страшную ночь провела пани Ляттер; душа ее сломилась.

Глава двадцать вторая

Почему сыновья уезжают иногда за границу

Когда на следующий день часу в четвертом пришел пан Казимеж, элегантный, улыбающийся, с букетиком фиалок в петлице визитки, он смешался при виде матери. Лицо ее было мертвенно-бледно, глаза ввалились, и на висках серебрилась седина. Сын понял, что это она не поседела внезапно, а небрежно причесалась, и встревожился.

- Вы больны, мама? - спросил он, целуя матери руку, и присел рядом, согнув ногу так, точно хотел опуститься на колени.

- Нет, - ответила пани Ляттер.

- Вы меня звали?

- Мне все чаще приходится звать тебя, сам ты не показываешься.

Пан Казимеж смотрел матери в глаза, и в душе его снова проснулось подозрение, что мать прибегает к возбуждающим средствам.

- Тебе нечего сказать мне, Казик? - спросила пани Ляттер.

- Мне, мамочка? С чего это?

- Я спрашиваю, нет ли у тебя сейчас... какой-нибудь неприятности, не надо ли тебе открыться матери, раз у тебя нет отца.

Пан Казимеж покраснел.

- Вы, вероятно, думаете, что я болен. Честное слово...

- Я ничего не думаю, я только спрашиваю.

- Таким тоном, мамочка? Даю голову на отсечение, что кто-то насплетничал на меня, а вы так сразу и поверили. О, я чувствую, что с некоторых пор вы переменились ко мне.

- Это от тебя зависит, чтобы я оставалась прежней...

- Прежней? Так это правда? - воскликнул пан Казимеж, хватая мать за руку.

Но пани Ляттер осторожно высвободила руку.

- Ты можешь уехать за границу? - спросила она. - Сейчас?

Лицо пана Казимежа оживилось.

- За границу? Но ведь я целый месяц жду этого.

- И ничто не задержит тебя в Варшаве?

- Что может меня задержать? - удивленно спросил пан Казимеж. - Уж не здешнее ли общество? Так ведь там я найду получше.

Он так искренне удивился, что у пани Ляттер отлегло от сердца.

"Говард лжет!" - подумала она. А вслух прибавила:

- Сколько денег понадобится тебе на дорогу?

Пан Казимеж еще больше удивился.

- Ведь вы, мама, - ответил он, - решили дать мне тысячу триста рублей.

У пани Ляттер руки опустились. С отчаянием посмотрела она на сына, который приписал это отчаяние действию наркотиков, и умолкла.

- Что с вами, мамочка? - спросил он сладким голосом и снова подумал о наркотических средствах.

На этот раз мать не высвободила руку; напротив, она сжала руку сына.

- Что со мной, дитя мое? О, если бы ты знал! Тысячу триста рублей. Зачем так много?

- Вы сами назначили эту сумму.

- Это верно. Но если бы мне легко было достать такие деньги. Ты только подумай, какой дом я веду!

На этот раз пан Казимеж высвободил руку, он вскочил с диванчика и заходил по кабинету.

- О, господи! Нельзя ли без предисловий! - заговорил он с раздражением. - Почему вы не скажете прямо: ты не можешь продолжать образование. Церемонитесь так, точно, уезжая за границу, я оказываю вам любезность. Нет так нет! Жаль, что я порвал связи с железной дорогой. Если бы не это, я сегодня же подал бы прошение и стал чинушей. Потом женился бы на невесте с приданым, и... вы были бы довольны.

- Смотри, как бы ты не женился на бесприданнице, - тихо прервала его пани Ляттер.

- Это как же так?

- А если бы это пришлось сделать из чувства долга, - сказала она в замешательстве.

- Долга? Час от часу не легче! - засмеялся пан Казимеж. - Плохо же вы, мамочка, знаете мужчин! Да если бы мы женились на каждой, которая вздумала бы предъявлять свои права, в Европе пришлось бы ввести магометанство!