Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

- Но, сестрица!..

- Ах, ты вот о чем!.. Да, да! - поразмыслив, ответила дама. - Понимаю, у вас должна быть отдельная квартира... Но должна тебе сказать, что и я одна в этой пустыне не останусь. Кто-нибудь из вас - ты или она, должен бодрствовать около меня: одну ночь ты будешь спать в комнате рядом, а другую она. Это вовсе не трудно, напротив, так и должно быть, чтобы супруги не только поровну пользовались моими доходами, но и делили свои обязанности по отношению ко мне...

Экс-паралитичка говорила таким резким тоном, что пан Круковский, не желая вступать в пререкания с нею, воспользовался приходом Валентовой и удалился в глубь сада, чтобы предаться мечтам о прекрасном будущем.

Благодаря быстроте действий пана Ментлевича город еще до наступления вечера знал о предстоящем концерте. Местная молодежь тотчас взяла двух актеров под свое покровительство. Одни нанесли визит панне Стелле и преподнесли ей при сей оказии несколько букетиков и две коробочки дешевых конфет, другие познакомились с Сатаниелло и устроили ему маленький заем.

В результате под вечер к Стелле на квартиру, которую она занимала с Сатаниелло, явились прачка и швея. Около полуночи Сатаниелло в обществе местной молодежи так усердно развлекался у Эйзенмана, что внезапно снова оказался в голосе и с бокалом в руке начал декламировать "Траурный марш" к музыке Шопена. Впечатление он произвел колоссальное, и молодежь отнесла бы, может, знаменитого декламатора домой на руках, если бы посреди марша голос не перестал его слушаться.

- Проклятая форточка! - просипел декламатор. - Опять меня продуло.

- Может, это вам дым повредил? Уж очень здесь дымно, - вмешался кто-то.

- А я думаю, это пунш, - заметил помощник нотариуса.

- И вообще он слишком много пил, - прошептал Ментлевич. - Впрочем, дня через два все пройдет, и на концерте он будет декламировать, как сам Трапшо.

- Да здравствует Трапшо! Вот это декламатор! - со слезами воскликнул один из собутыльников; в клубах дыма его невозможно было разглядеть, но за столом у Эйзенмана он всякий раз готов был пролить слезу.

На следующий день к Мадзе прибежала панна Евфемия; она была немного бледна, но в сочетании с блеском глаз эта бледность только подчеркивала ее красоту.

- Милая Мадзя, - сказала она обиженным голосом, - что это значит? В городе говорят, что ты устраиваешь концерт - без меня... Но ведь если мы должны быть союзницами, то во всем!

- Я не смела утруждать тебя, ведь это... бродячие актеры, - ответила Мадзя.

- Они про нас тебе ничего не говорили? - в испуге спросила панна Евфемия.

- Я ничего не слыхала, - краснея за ложь, ответила Мадзя.

- Видишь ли, эта певица вчера была у мамы и просила дать ей на время фортепьяно. Мама ее не знает и, ты сама понимаешь, не могла дать решительного ответа. Но сегодня я пришла сказать тебе, что... мы дадим ей фортепьяно.

- Они хотели взять фортепьяно у нас, но ваше лучше.

- Ну конечно, гораздо лучше, - сказала панна Евфемия. - Я слышала, Круковский хочет играть на скрипке. Не знаю, прилично ли это, что аккомпанировать ему будет какая-то бродячая актриса. Было бы удобнее, если бы аккомпанировал кто-нибудь из общества. Мы всегда играли с ним, и со мной все прошло бы замечательно. Если он стесняется попросить меня аккомпанировать, так ты намекни ему, скажи, что я соглашусь.

- Ах, как это хорошо! - воскликнула Мадзя. - Значит, ты будешь играть на концерте?

- С Круковским - да.

- Я сейчас же скажу ему об этом, и он явится к тебе с целой депутацией. Кого ты предпочитаешь: майора с нотариусом или майора с моим папой?

- Я говорю о Круковском, - ответила панна Евфемия. - А майор тоже принимает участие?

- Конечно. Он даже будет продавать билеты, он и ксендз, потому что часть дохода мы отдадим на костел, - с увлечением говорила Мадзя. - Ты сама понимаешь, что для тебя и пана Людвика даже удобнее выступать с благотворительной целью.

- Ах, вот как! Нет, ты просто прелесть! - воскликнула панна Евфемия. Должна тебе сказать, - продолжала она, понизив голос, - только не проговорись, что ты узнала от меня об этом: Ментлевич от тебя без ума. Он говорит, что по твоему приказу готов броситься в огонь, слыхала?

- Пан Ментлевич очень хороший человек, - спокойно ответила Мадзя.

Панна Евфемия погрозила ей пальцем.

- Какая ты кокетка, Мадзя! Умеешь кружить головы кавалерам. Только смотри не вскружи пану Людвику, а остальных я всех дарю тебе!

Глава десятая

Концерт в маленьком городке

Неделю в Иксинове шли приготовления к концерту. Все цветы из сада ксендза были заказаны для дам; портнихи, которым платили, как певицам сопрано, не спали по ночам; из губернского города был привезен воз шляп и вееров, Эйзенман, на этот раз как торговец шелками, вписал в книги чуть ли не две страницы новых должников.