Болеслав Прус - Кукла

- Они теряли из-за войны и на войне, - заметила панна Изабелла.

- А сейчас разве не война?.. Изменилось только оружие: вместо косы или ятагана сражаются рублем. Иоася это хорошо понимала, когда продавала - и не то что сервиз, а родовое имение - и разбирала развалины замка для постройки амбара.

- Итак, мы побеждены... - вздохнула панна Изабелла.

- Нет, дитя мое, - ответил пан Томаш, приосанившись. - Мы вскоре начнем побеждать, и, пожалуй, именно этого опасается моя сестрица и ее присные. Они так погрузились в спячку, что их возмущает каждое проявление жизненной силы, каждый мой смелый шаг, - прибавил он словно про себя.

- Твой, папа?

- Да. Они думали, что я стану просить их о помощи. Иоася охотно сделала бы меня своим поверенным. А я отказался от их милостей и сблизился с мещанством. Я приобрел среди этих людей вес, и это начинает беспокоить наших аристократов. Они думали, я отойду на второй план, а между тем видят, что я могу выдвинуться на первый.

- Ты, папа?

- Я. До сих пор я молчал, ибо не было подходящих исполнителей. Теперь я нашел человека, который понял мои идеи, и начну действовать.

- Кто же это? - спросила панна Изабелла, с изумлением глядя на отца.

- Некий Вокульский, коммерсант, железный человек. С его помощью я организую наше мещанство, создам общество по торговле с Востоком, подниму таким образом промышленность...

- Ты папа?

- И тогда посмотрим, кто окажется впереди, хотя бы при выборах в городской совет, если они будут...

Панна Изабелла слушала, широко раскрыв глаза.

- А ты уверен, папа, что человек, о котором ты говоришь, не окажется просто аферистом, авантюристом?

- Так ты его не знаешь? - спросил пан Томаш. - А ведь это один из наших поставщиков.

- Магазин я знаю, красивый, - задумчиво ответила панна Изабелла. - Есть там старый приказчик, чудак как будто, но необычайно учтивый... Ах, кажется, несколько дней назад я видела и владельца... Очень грубый человек по виду...

- Вокульский груб? - удивился пан Томаш. - Он действительно держится несколько натянуто, но весьма любезен.

Панна Изабелла тряхнула головой.

- Неприятный человек, - заметила она, оживляясь. - Теперь припоминаю... Во вторник я была в магазине, спросила его, сколько стоит веер. Надо было видеть, как он взглянул на меня!.. Ничего не ответил, только вытянул огромную красную ручищу к приказчику (довольно, знаешь ли, изящному молодому человеку) и буркнул сердито: "Пан Моравский (или Мрачевский, я уж не помню), дама спрашивает, сколько стоит веер..." Нет, неинтересного ты выбрал себе компаньона! - рассмеялась панна Изабелла.

- Человек бешеной энергии, железный человек, - возразил пан Томаш. Все они таковы. Ты узнаешь этих людей, потому что я намерен устроить у нас несколько совещаний. Все они оригинальны, но этот оригинальнее остальных.

- Ты хочешь принимать этих господ?

- Мне нужно посоветоваться кое с кем из них. А что до наших, - прибавил он, заглянув дочери в глаза, - уверяю тебя, когда они услышат, кто у меня бывает, все как один поспешат к нам в гостиную.

В эту минуту вошла панна Флорентина и пригласила к столу. Пан Томаш подал дочери руку, и все трое перешли в столовую, где их уже ждали миска с первым и Миколай, облаченный во фрак с большим белым галстуком.

- Белла насмешила меня, - сказал пан Томаш панне Флоре, которая разливала бульон. - Представь себе, Вокульский произвел на нее впечатление грубияна. Ты его знаешь?

- Кто же сейчас не знает Вокульского, - отвечала панна Флорентина, подавая Миколаю тарелку для барина. - Конечно, изяществом он не блещет, однако производит впечатление...

- Колоды с красными лапами, - смеясь, воскликнула панна Изабелла.

- Он мне напоминает Трости, - помнишь, Белла, того полковника в Париже? - заметил пан Томаш.

- А мне - статую торжествующего гладиатора, - мелодичным голосом прибавила панна Флорентина. - Помнишь, Белла, во Флоренции - тот, с поднятым мечом? Лицо суровое, даже дикое, но прекрасное.

- А красные руки? - спросила панна Изабелла.

- Он отморозил их в Сибири, - значительно сказала панна Флорентина.

- А что он там делал?

- Расплачивался за увлечения молодости, - сказал пан Томаш. - Это можно ему извинить.

- Ах, значит, он еще и герой!

- И миллионер, - прибавила панна Флорентина.

- И миллионер? - повторила панна Изабелла. - Я начинаю верить, что папа сделал хороший выбор, принимая его в компаньоны. Хотя...

- Хотя?.. - переспросил отец.

- Что скажет свет по поводу такого компаньона?

- Была бы сила в руках, будет и свет у ног.