Болеслав Прус - Обращенный

- Я предлагаю подвергнуть обвиняемого еще одному испытанию, - выступил адвокат.

Он подошел к председателю и о чем-то тихо переговорил с ним.

Председатель, посоветовавшись с судьями, снова обратился к Лукашу:

- Обвиняемый! С нами остаться вы не можете, черт от вас тоже отказывается, так низко вы сами оценили свою душу. Поэтому мы решили подвергнуть вас последнему испытанию: пусть душа ваша вселится в старую туфлю, которую вы на днях выбросили в мусорный ящик... Dixi*.

______________

* Буквально: "Я сказал" - латинское выражение, которым ораторы обычно заканчивали речь.

Рассуждения председателя о душе пан Лукаш выслушал безучастно, но упоминание о туфле его заинтересовало.

В эту минуту черт легонько подтолкнул его к окну; старик посмотрел через решетку, и - о, чудо!.. - он увидел свой двор, окна своей квартиры (по которой кто-то расхаживал), наконец, кучу мусора и на вершине ее свою туфлю.

- Мда, - буркнул Лукаш, - а, пожалуй, поспешил я ее выбросить!.. Да уж очень дорого стоила починка...

Во двор вошла жалкая, оборванная нищенка. Она сильно хромала, припадая на ногу, обмотанную грязной тряпкой.

Она посмотрела на окна, очевидно собираясь попросить милостыню. Но в окнах никого не было, и нищенка направилась к мусорному ящику, надеясь хоть там что-нибудь найти. Вдруг она заметила туфлю Лукаша.

Вначале этот опорок показался ей уж очень плохим. Но лучше тут ничего не было, да и боль в ноге ее донимала, и женщина подняла туфлю.

Пан Лукаш зорко следил за каждым движением нищенки. Когда же увидел, что та берет туфлю и собирается уйти с ней со двора, он крикнул:

- Эй, эй! Баба, это моя туфля!

Нищенка обернулась и ответила:

- Да уж вашей-то милости на что такая рвань?

- Рвань не рвань, а все-таки она моя. А даром ничего брать не полагается: это похоже на кражу. Не хочешь греха на себя взять, так... помолись за упокой души Лукаша.

- Слушаюсь, ваша милость, - согласилась нищенка и забормотала молитву.

"Однако эта туфля еще имеет большую ценность", - подумал Лукаш.

Затем он сказал уже вслух:

- Вот что, баба: раз уж я подарил тебе такую обувь, ты хоть погляди, кто это там расхаживает у меня в квартире...

- Слушаюсь, ваша милость! - ответила нищенка и пошла наверх, с трудом ковыляя.

Через несколько минут она вернулась и сообщила:

- Кто там ходит, не знаю: не стали мне дверь отпирать!..

Старуха уже собиралась уходить, но пан Лукаш все не отпускал ее.

- Мать, а мать! - крикнул он. - За такую хорошую туфлю ты бы хоть позвала мне дворника.

- А где он? - спросила нищенка.

- Должно быть, на улице, где заливают тротуар.

- Нет его там, я уже смотрела.

- Верно, пошел за водой к колонне Зыгмунта. Ну, туфлю взяла, так сходи за ним.

- Что? За такую рвань бежать к Зыгмунту? - спросила нищенка.

- Конечно! - ответил пан Лукаш. - Не даром же!

Старуха, несмотря на свое убожество, вышла из себя:

- Ах ты скряга! - крикнула она. - Да провались ты в пекло вместе со своей рванью! - И нищенка с такой силой швырнула туфлю, что, влетев в окно, она со свистом пронеслась над головой Лукаша и упала на судейский стол, покрытый зеленым сукном.

Пан Лукаш оглянулся.

За ним стоял суд в полном составе, а желчный прокурор, увидев туфлю на столе, воскликнул:

- Вот вам corpus delicti - вещественное доказательство беспредельной жадности этого негодяя Лукаша. - Затем, обернувшись к адвокату и стоявшему за ним черту, добавил: - Делайте с обвиняемым, что хотите. А нам судить его и выносить ему приговор уже просто неприлично!

Судьи сняли с себя мундиры, надели штатскую одежду, в которой их схоронили, и ушли, даже не взглянув на Лукаша. Только умерший от апоплексического удара судья, всегда отличавшийся вспыльчивым нравом, едва переступив порог, презрительно плюнул.

Черт хохотал, как сумасшедший, а адвокат Криспин еле сдерживался, чтобы не броситься на Лукаша с кулаками.

- Себялюбец, скряга!.. - кричал адвокат. - Мы вселили твою душу в старую туфлю, надеясь, что хоть в этой оболочке она кому-нибудь окажет бескорыстную услугу. И все шло именно так, как мы хотели: нищенка нашла туфлю и могла бы хоть часок ею попользоваться, а ты, даже помимо своего желания, совершил бы добрый поступок. Но куда там!.. Из-за твоей проклятой жадности все пропало... Ты навек погубил туфлю: теперь, когда ее вернула к жизни твоя мерзкая душа, она должна отправляться в последний круг ада!..

И действительно, черт, взяв со стола туфлю, бросил ее в люк, из которого вырывалось страшное пламя и доносились стоны и лязг цепей.