Болеслав Прус - Ошибка

Она подперла голову руками.

- Думала, он вернется, и тут будет жить. Хотела его женить, отдать им с женой весь дом, а самой перебраться в мансарду. Они принимали бы гостей, а я в своей старой кофте ходила бы с ключами, смотрела за всем хозяйством. Мне бы хоть за обедом только видеть его, когда нет гостей, - больше ничего мне не надо. Так неужели я и этого не заслужила? Разве я когда-нибудь жаловалась на то, что он мне пишет только раз в месяц и по два-три года домой не приезжает? А он вот как меня отблагодарил!

Она закрыла глаза рукой, не сдержав слез.

- Он и не знает, как я из-за него настрадалась, - говорила она, плача. - Он мой первенец и родился такой крупный, что я чуть не умерла в родах... Два месяца хворала... А как он сосал! Раны у меня были на сосках... Иногда в глазах темнело от боли, и слезы катились как горох. Но когда привели кормилицу, мне жалко было ей его отдать... Я боялась, что он будет меня меньше любить... Вот и угадала! Когда человек уезжает из корчмы, где останавливался, и то он по-хорошему взглянет в последний раз на хозяина, скажет ему доброе слово... А этот сын родную мать бросил - и все. Подумать только, что я, может, его больше уже никогда не увижу!..

Старый учитель устремил на мою мать затуманенные слезами глаза.

- Подумайте, пани, время-то какое!.. Время!..

Он тяжело перевел дух и продолжал:

- У меня рубец на груди опять покраснел, и нога болит ужасно, как перед непогодой... Никогда еще мне не было так худо, как сегодня... Ну, да чего это я о себе разболтался?.. Вот что я хочу вам сказать: если вы в таком отчаянии, мы вам вернем Владека.

Мать рванулась с места.

- Откуда? Где он?

- Поищем и найдем.

- Не захочет он вернуться.

- Вернется. Он не знал, что вы будете так убиваться.

Мать задумалась. Учитель сказал:

- Я напишу знакомым, узнаю его адрес и... пусть самое трудное время просидит дома.

Он поднялся, ища глазами свою шляпу. Встала и мать, мельком поглядела в окно.

- Вы куда?

- Пойду напишу письмо, - ответил учитель.

В эту минуту за окном, то скользя по снегу, то шлепая по грязи, медленно проходил тот старик, которого называли предателем. Пан Добжанский его не видел, а мать видела. У нее задрожали губы и на щеках выступила краска.

- Ну, что же, вы передумали, пани? - удивленно спросил учитель.

- Нет.

- Тогда я напишу ему так: мать тебя благословляет и приказывает немедленно вернуться домой.

- Не надо.

- Не писать этого?

- Нет.

- Так что же написать? - уже сердито спросил учитель.

- Напишите ему, что я шлю ему свое благословение, хотя он забыл его у меня попросить... - со слезами прошептала мать.

И вышла из комнаты.

Учитель стоял как вкопанный, оторопело глядя на дверь. Только когда няня собрала со стола тарелки, он перекрестился и громко стал читать послеобеденную молитву:

"Благодарим тебя, господи, за дары твои..."

Но, не докончив, вдруг умолк, махнул рукой и вышел из комнаты. Должно быть, он не домолился потому, что мы поели только супу, а пирожки с повидлом так и остались нетронутые.

В тот же вечер собрались у нас гости - вся семья бургомистра и майорша с внучками, - чтобы развлечь маму. Все женщины пришли с печальными лицами, как на похороны. Позднее явился и пан Добжанский. Гостям подали чай, и разговор оживился. Барышни сетовали на то, что скоро у них не останется кавалеров, если все уйдут воевать, но бургомистр сказал:

- Это еще не беда, - зато те, кто с войны приходит, охотнее женятся. Хуже будет, если половина сгинет там... Разве может горсточка людей воевать против громадной армии?

- А вы вспомните Леонида, или Вильгельма Телля{160}, - угрюмо сказал мой учитель.

Бургомистр прищурился.

- Вильгельм... Вильгельм?.. - повторил он, тщетно пытаясь припомнить, кто же эти два названных учителем человека.

Пан Добжанский пожал плечами.

- Ладно, не утруждайте своей памяти... Ну, а насчет того, что их горсточка, я вам так скажу: иначе и быть не может, если идут единицы, а сотни отсиживаются дома. Вот, например, разве не стыд и позор, что такой здоровенный верзила, как ваш кассир, выгревается тут у всех печек, в то время как другие гибнут?

- Вы совершенно правы, - подхватила майорша. - Господи, этакой крепкий мужчина!..

- Оставьте вы кассира в покое, - возразил бургомистр. - Он тоже пойдет, не выдержит, но, как человек аккуратный, сперва должен привести в полный порядок дела в конторе.

Защита эта запоздала - ибо панны уже совещались в уголку, и, насколько я мог понять, они что-то замышляли против кассира.