Болеслав Прус - Приключение Стася

В эту минуту Стась раскричался, что рассердило мать, и она склонилась к мнению отца. Признав это средство необходимым, родители больше не препирались и повесили плетку на стену, между святым Флорианом, который с незапамятных времен все тушил и тушил какой-то пожар, и часами, которые уже лет двадцать тщетно пытались правильно идти.

* * *

Независимо от первых принципов морали, основанных на плетке, кузнец хлопотал о преподавателе для сына. Правда, был у них в деревне постоянный учитель, но он больше занимался писанием доносов и дегустацией водки, чем букварем и детьми. И крестьяне и евреи гнушались им, так что уж говорить о Шараке! Он и не думал образование своего сына поручать подобному педагогу, а сразу обратился к органисту.

"Сейчас Сташеку пятнадцать месяцев, - размышлял кузнец, - годика через три мать выучит его читать, а через четыре надо будет отдать его органисту".

Всего четыре года!.. Значит, уже сейчас следовало снискать благоволение слуги божьего, который ходил бритый, как ксендз, носил черный долгополый сюртук и громогласно витийствовал, вплетая в свою речь латинские слова из церковной службы.

Не откладывая в долгий ящик, Шарак пригласил органиста распить с ним у Шулима бутылочку-другую меду. Преисполненный елейности артист костела высморкался в клетчатый платок, откашлялся и с таким видом, словно он собирался произнести проповедь против горячительных напитков, заявил Шараку, что и ныне, и присно, и во веки веков готов ходить с ним к Шулиму пить мед.

Органист был человек гордый и раздражительный, а главное - слабый на голову. Уже за первой бутылкой он понес околесицу, а за второй стал уверять Шарака, что считает его почти ровней себе.

- Ибо, видишь ли, мой... Господи владыко!.. Оно обстоит так. Мне, как органисту, раздувают мехи, и тебе, как кузнецу... Господи владыко!.. тоже раздувают мехи... А посему... Да ты, никак, уже понял, что я хочу сказать? Так вот, я хочу сказать, что кузнец и органист - они братья... Ха-ха-ха!.. братья! Я органист, и ты - чумазый!.. Да сжалится над тобой всемогущий господь! Misereatur, tui omnipotens Deus!

Шарак, вообще отличавшийся веселым нравом, за бутылкой становился мрачен. Поэтому он не сумел оценить комплимент своего собеседника и ответил так громко, что отповедь эту услышали Шулим и несколько его посетителей.

- Братья-то, положим, не братья!.. Кузнец - он больше на слесаря смахивает, а органист... как положено органисту - на нищего с паперти!..

- Что? Я - на нищего с паперти?.. - вскричал оскорбленный маэстро, испепеляя кузнеца пылающим взором.

- Уж известное дело!.. Вы и молитесь-то за деньги, и играете благолепнее, когда вам кто...

Шарак не кончил, ибо в эту минуту его сразил увесистый удар бутылкой по макушке, так что осколки стекла брызнули в потолок, а липкий мед залил ему лицо и праздничную одежду.

- Держи его! - крикнул пострадавший, не зная, утираться ли ему или догонять органиста, который удирал по кратчайшей, как ему казалось, однако весьма извилистой линии.

Тут все, кто был в корчме, бросились их разнимать. Вытолкали за дверь органиста и принялись увещевать кузнеца, который себя не помнил от гнева.

- Я тебе дам, дуделка проклятая!.. - завопил Шарак, заметив на мелькнувшей за окном физиономии органиста выражение особой торжественности.

- Юзеф!.. Кум!.. Пан кузнец!.. - унимали его посредники. - Да успокойтесь вы!.. Охота вам сердиться на пьяного! Он ведь, дурной, и сам не знает, что делает...

- Изобью разбойника, живого места не оставлю!..

- Да полноте, пан Шарак!.. Ну что это - бить?.. Бить не всякого полагается... Он как-никак духовная особа, первая после викария!.. Как бы вас за это бог не наказал...

- Ничего со мной не сделается!.. - возразил кузнец.

- Ну, с вами-то, пожалуй, ничего... Так ведь у вас жена, сын!..

Последние слова оказали чудотворное действие. При мысли о жене и сыне взбешенный кузнец сразу угомонился и даже постарался подавить в себе чувство мести. И впрямь органист первое лицо после викария, - что правда, то правда, а ну, господь бог за избиение его разгневается и за органистову обиды взыщет с жены Шарака и сына?..

Кузнец ушел из корчмы в ужасном расстройстве.

"Вот каково с этими детьми, - думал он, - тут хлопот не оберешься!.. У меня только один, а и то ломаешь голову, чтобы найти ему учителя, да еще приходится деньги тратить на мед!.. И меня же за это на людях срамят, а я не могу дать сдачи, потому что меня за ребенка берет страх... Ой, Стах, Стах!.. Хоть бы ты понял, когда вырастешь, как я из-за тебя пострадал!.. Дай бог, чтоб хоть жена меня не отругала!.."