Болеслав Прус - Проклятое счастье

- Еще один день!.. - просил Вильский.

- Хорошо, - был ответ, и они оставались.

Все дела уже пришли к концу. Имущество после покойника было распродано, наличные - у Владислава в кармане. Но ему было не до того; мир сосредоточился для него в кабинете пани Амелии, вся жизнь сводилась к одной-единственной мысли: "Еще один день..."

Богатое наследство оказалось золотой нитью, по которой в его душу проскользнула грозная болезнь. Он знал о ней, понимал, что ему нужно лечиться, даже предчувствовал, что излечится, но когда?..

Проклятое счастье!

В один прекрасный день он получил из Варшавы два письма.

Одно из них было с деньгами - от бедного студента. Юноша возвращал посланные ему ассигнации и в словах, исполненных уважения, но вместе с тем и глубокой обиды, давал понять, что не просил милостыни и не может ее принять.

- Скверное дело! - шепнул огорченный Владислав. - Надо это как-нибудь поправить.

Проклятое счастье!

Второе письмо было от жены.

Эленка сообщала, что ее навестили богатые родственники, с которыми она зналась в детстве. Родственники, не слушая никаких отговорок, пригласили ее к себе в деревню, объяснив, что, поскольку сами они уезжают за границу, к ее услугам будет весь дом. Они так верили, что их приглашение не будет отвергнуто, что оставили в Варшаве слугу с экипажем.

В приписке Эленка осторожно намекала, что и врачи велят ей ехать в деревню.

О том, чтобы Владислав возвращался, она даже и не поминала. Он, однако, этого не заметил, и не удивительно! Он ведь не был всеведущим духом святым, чтобы знать, что толкуют в Варшаве о его отношениях с супругой банкира.

Тем не менее письмо Эленки поразило его.

"Она, должно быть, больна, - подумал он, - и, может быть, опасно... Надо возвращаться".

Вечером он, как всегда, отправился к пани Вельт, а вернувшись, написал жене письмо. Он просил ее непременно поехать в деревню, добавив, что вскоре и сам приедет.

Засыпая, он увидел перед собой жену, бледную и печальную; из далекой дали она простирала к нему руки, худенькие бескровные, как алебастр.

"Ты вернешься?.." - говорило эхо.

- Если я увижу Эленку, то откажусь от Амелии, - шепнул он, но тотчас добавил: - И сделаю большую глупость!

Проснувшись, он отправил письмо, а два дня спустя получил телеграмму, гласившую, что Эленка уже уехала в деревню.

Немедленно он отправился к пани Вельт и, вбегая к ней, весело воскликнул:

- Пора возвращаться!

- Давно пора, - ответила она.

И они вернулись, опять вместе, и опять он не продвинулся ни на шаг вперед.

"Еще один день!.." - думал Владислав.

Проклятое счастье!

VII

Последние ступени

В конце июня Вельт уехал за границу, оставив состояние под опекой жены, а жену под опекой друга. Варшаву лихорадило от сплетен, о которых заинтересованные лица, как водится, знали меньше, чем кто бы то ни было.

Эленка писала мужу мало и редко. Читай он ее письма повнимательней, он излечился бы, вероятно, скорее. К несчастью, ему теперь было не до того. Месяц за месяцем проходили впустую, и, одержимый страстью, он худел, бледнел, забывая всех и все вокруг себя.

Пани Вельт не могла не обратить на это внимание и однажды, когда они были вдвоем, заметила:

- У вас сегодня какой-то странный вид.

- И вы не догадываетесь почему? - спросил он вполголоса.

- О, бог ты мой! Я, правда, разбираюсь немного в финансах, но о медицине и представления не имею, - ответила она, пристально разглядывая бриллиант в своем перстне.

- В этом случае достаточно знакомства с обыкновенными человеческими чувствами!.. - промолвил он, придвигаясь к ней.

- Обыкновенные человеческие чувства не заслуживают внимания, - бросила она высокомерно.

Вильский вскочил со стула и в сильнейшем возбуждении воскликнул:

- Я чувствую, что должен бежать от вас!

- А я чувствую, что вы должны остаться! - шепнула она, шаловливо глядя ему в глаза.

Владислав снова сел и взял ее за руку.

В эту минуту позвонили, и в гостиную кто-то вошел.

В конце августа, когда любовное неистовство Владислава достигло зенита, он получил из Лондона телеграмму от Гродского:

"Ты поставил меня в трудное положение с моделями. Пришли хотя бы мою инструкцию".

Депеша эта разозлила Вильского, и он, не задумываясь, ответил:

"Возвращаю деньги, инструкция потеряна".

Ответа он не получил.

Большую часть дня он проводил у жены банкира. Когда она была рядом, он пожирал ее глазами; когда удалялась, мечтал о ней или с тревожным наслаждением прислушивался к шороху ее платья.