А Роб-Грийе - Проект революции в Нью-Йорке

Не задерживаясь на этих деталях и едва заметив их по причине своей близорукости, слесарь, которому в любом случае внушают доверие высокий рост и крепкое сложение незнакомца, увлекает его за собой, бормоча скороговоркой что-то невнятное, к дому, чье местоположение определяет без труда по велосипеду и ящику с инструментами, оставленными у порога. Здесь он быстро отпирает отмычкой и распахивает тяжелую дверь из искусственного дуба с вышедшей из моды железной решеткой. Оказавшись в плохо освещенном коридоре, он осмотрительно держится за спиной своего спутника, а Браун, между тем, уже начинает понимать, в чем дело. Однако маленький лысый человек не видит больше в коридоре никаких следов той поразительной сцены, за которой только что наблюдал в замочную скважину. Ему не сразу удается понять, что хирург в белом халате и лежащая перед ним в конусе яркого света молодая пациентка без признаков жизни в реальности находятся гораздо дальше, чем он себе представлял. Близорукость часто подводит его подобным образом: сцена, увиденная им в зеркале, разворачивается в другом конце коридора, в глубине библиотеки, чья дверь, как обычно, настежь раскрыта.

Теперь же ему заслоняет обзор массивная фигура Брауна, который сразу же понял, где происходит действие: его неподвижный силуэт в черном костюме заполняет собой почти весь дверной проем. Маленькому человечку приходится нагнуться, чтобы заглянуть в щель между дверной рамой и приталенным смокингом. Будучи в этой истории персонажем посторонним, он не может идентифицировать личность доктора Моргана, которого Браун, напротив, узнает с первого взгляда. Зато слесарю, если учесть его позицию, гораздо удобнее изучать обнаженное тело жертвы, ее янтарную кожу, мясистый лобок, равно как следить за предстоящей жестокой операцией - о ней я сейчас расскажу.

- А нужно ли это? Я уже отмечал вашу явную склонность излишне выпячивать эротический аспект описываемых сцен.

- Все зависит от того, что вы называете "излишним". Со своей стороны, полагаю, напротив, что воздерживаюсь от многих деталей, способных вызвать подобные подозрения. Учтите, что я не счел нужным подробно описывать коллективное изнасилование маленькой девочки, схваченной в поезде-экспрессе метрополитена благодаря пособничеству Бен Саида, или же изощренную пытку по вырыванию сосков у ирландки Джоан Робертсон, хотя по каждому из этих важнейших событий (вероятно, имеющих большое значение для дальнейшего развития истории) мог бы сочинить отчет из многих параграфов, точно излагая, как все это происходило. Добавлю, что я не сказал ни единого слова об участи похищенной невесты и даже не заикнулся о казни - чрезвычайно интересной с сексуальной точки зрения и свидетельствующей о необыкновенно богатом воображении рассказчика - двенадцати красивых девочек, выкраденных с церемонии конфирмации переодетым испанским кюре. Но как мне кажется, я имею право, по крайней мере, упомянуть, что все они были распяты различным образом: самая юная была выставлена спиной к зрителю, головой вниз, на кресте, имеющем форму буквы W, так что ее очаровательные ягодицы - оставшиеся нетронутыми, в отличие от оскверненных пыткой девственного влагалища и едва оформившейся груди возвышались над алтарем.

- Здесь я вновь вынужден прервать вас. Вы слишком часто употребляете в рапорте выражения типа:

"едва оформившаяся грудь", "очаровательные ягодицы", "жестокая операция", "мясистый лобок", "великолепная рыжая тварь", "пышные формы" и даже один раз "чувственный изгиб бедра". Вам не кажется, что это преувеличение?

- В каком смысле?

- С точки зрения лексикологии.

- Вы считаете, что я выражаюсь неточно?

- Я этого не говорил.

- Допускаю фактические ошибки?

- Не в этом дело.

- Или же просто лгу?

- Боже упаси!

- В таком случае, не понимаю сути ваших претензий. Я составляю отчет, вот и все. События излагаются именно так, как они произошли, без умолчаний и искажений.

- Не сердитесь... Еще одно: вы говорите о районе Гринвича или о станции метро "Мэдисон" - но любой американец сказал бы "Вилидж" и "Мэдисон-Авеню".

- На сей раз именно вы проявляете преувеличенное внимание к мелочам! Кстати, нет никаких оснований считать, будто рапорт составлен американцем. Не забывайте, что революцию всегда готовят иностранцы. На чем я остановился?

- Вы начали одновременно рассказывать две истории, Не доведя до логического конца ни одну из них. С одной стороны, речь шла о черной мессе, где были принесены в жертву двенадцать девочек, проходивших обряд конфирмации, с использованием креста, облаток, свечей, равно как и больших остроконечных шандалов, при помощи которых вы произвели их дефлорацию. С другой стороны, говорилось о том, как доктор Морган искусственно оплодотворил прекрасную метиску Сару спермой белого мужчины, взятой Джоан у старого Гольдштюкера. К слову, в вашем изложении наличествует противоречие: один раз вы описываете жертву обнаженной, а в другой раз подчеркиваете ее сбившееся к груди красное платье.