Лев Вершинин - Два веса, две мерки [Due pesi due misure]

— Что еще за Никьярико?

— Никьярико Кармине, сын покойного Сальваторе, — при этих словах я поднимаюсь, — снайпер из банды Россари. На твоей совести по меньшей мере три хорошеньких убийства…

Он ухмыляется.

— Интересно, как с таким блестящим прошлым я мог бы стать начальником оперативного отдела полиции?

— Так ведь и я копал себе потихонечку… Наводнение в дельте По… тебе о чем-нибудь говорит? Героическая гибель помощника комиссара Луччифреди, унесенного потоком, когда он пытался оказать помощь какой-то попавшей в беду семье… А через несколько дней — неожиданное воскресение доблестного полицейского, ставшего почти неузнаваемым, так как лицо его превратилось в сплошную рану. Да, должен признать, многоуважаемый Никьярико, действовал ты чертовски ловко… Ну а теперь, если находишь нужным, зови своих полицейских…

Он тоже встает, но уже больше не ухмыляется.

— Вот это удар, дружище, — говорит он, протягивая мне руку. — Признаюсь, не ожидал. Удар что надо. Мне остается лишь поблагодарить тебя за отменный обед.

Настал мой черед ломать комедию.

— Надеюсь, от кофе ты не откажешься?

— Спасибо, я, пожалуй, вернусь на работу. У меня там куча дел накопилась… Итак, до приятного свидания, дорогой Серпонелла. Останемся друзьями.

Перевод Е. Молочковской.

Когда Джованни Батистелла узнал, что его юный коллега Босси, только что зачисленный в штат, получает на 20 тысяч лир больше, он пришел в ярость и решился на дерзкий шаг, который в спокойном состоянии счел бы полным безумием, — отправился на прием к генеральному директору фирмы с намерением высказать ему свои претензии.

И вот он приоткрывает дверь величественного кабинета, в глубине которого за столом сидит шеф.

— Заходите, заходите, добро пожаловать…

— Простите, комендаторе, но…

— Дорогой Батистелла, пожалуйста, без церемоний Очень благодарен, что заглянули…

— Благодарны?

— А как же! Чрезвычайно рад повидаться с вами. Располагайтесь, ради бога. Меньше всех внимания мы уделяем самым дорогим и близким. Грустно, но факт. А нет, чтобы посидеть, побеседовать в спокойной обстановке. Неделями не встречаемся. Да какое там неделями, — месяцами… А может, и несколько лет прошло, как мы с вами не виделись.

— Ровно два с половиной года.

— Два с половиной года! Поверьте, дорогой Батистелла, все эти два с половиной года я каждый вечер перед сном — ну, знаете, когда остаешься один на один со своей совестью — думал: «Батистелла! Ах, этот умница Батистелла! Ты совершенно забыл о нем, — упрекал я себя. — Когда ты наконец подыщешь ему должность по заслугам? Честнейший работяга, на таких тружениках держится фирма». Клянусь вам, именно так я твердил себе каждый вечер и, признаться, мучился угрызениями совести.

— Так значит, шеф, вы…

— Собираюсь ли я вам помочь? О чем тут говорить, думаете, я не понимаю? Думаете, не вхожу в ваше положение? Я заранее знаю, что вы собираетесь мне сказать. Что есть люди куда менее достойные, а получают больше вас. Это несправедливо! Вашему терпению пришел конец и так далее. Разве не так?

— Да, в самом деле…

— И вы, дорогой Батистелла, просто в отчаянии, не правда ли? С кем не бывает? Я вас вовсе не осуждаю. Несправедливость — такая штука, от которой самый мирный человек способен озвереть. Я не прав?

— В общем-то, правы…

— Вот видите. А вы уже заранее настроились на то, что я вас не пойму, что мне ни до чего дела нет. Эх вы! Ну да ладно, пусть хоть сегодняшний день будет удачным для нас. Сегодня мы должны остаться довольны друг другом. Что вы скажете, если я дам вам сто пятьдесят тысяч лир в месяц?

— Сколько?

— Если не ошибаюсь, сейчас вы получаете девяносто пять или девяносто восемь тысяч?

— Девяносто семь.

— Отлично, сделаем хоть небольшой, но шаг вперед. Сто пятьдесят тысяч лир вас устроят?

— Признаюсь, я и не надеялся…

— Вот видите, оказывается, я вовсе не чудовище, не кровопийца, не людоед и не изворотливый лис, как обо мне говорят.

— Благодарю вас…

— Не за что. Это я должен благодарить вас за верную службу. Сигарету?

— Спасибо, не курю.

— Браво! Да вы сама добродетель! Я, к сожалению, курю как проклятый… Так-так. Значит, мы с вами все уладили.

— Не смею больше беспокоить…

— Не буду задерживать вас, дорогой Батистелла. Желаю всего наилучшего! — Генеральный директор вздохнул. — А жаль…

— Что жаль?

— Да так… У меня относительно вас были другие планы, но что теперь говорить…