Лев Вершинин - Два веса, две мерки [Due pesi due misure]

— Ага, отлично! — восклицает Трам. — Займемся и этим синьором.

И кладет пропуск-себе в карман.

Вдруг он что-то увидел у меня за спиной и широко раскрыл глаза от изумления.

Оборачиваюсь.

Ко мне приближается Огреза, проходит сквозь группу фотокорреспондентов, которые встречают ее вспышками блицев.

— Какое совпадение! — восклицает Трам. — Мы весь город перевернули вверх дном, вас разыскивая. Откуда вы взялись?

Огреза даже не удостаивает его взглядом.

Смотрит на меня, и две огромные, как мощные лампы, слезы, выкатившись из ее зеленых глаз, падают и катятся по земле.

— О Пипа! — стонет она.

— Идиотка! — восклицаю я.

— Вашей честной компании недостает лишь Ого Пальмы, — говорит Трам. — Вот поймаем его, и будет полный комплект.

Один из фараонов надевает наручники Огрезе. Потом вижу, что все смотрят в одну сторону, посмотрел туда и я.

Ого Пальма в своем зеленом комбинезоне бежит вдоль кромки поля, держа за руку Черного Свитера.

И на лету лупит репортера трубкой по голове.

Не прошло и двадцати секунд, как и Ого Пальма с наручниками на запястьях присоединился к нашей группе.

Черный Свитер валяется на земле, и какие-то типы безуспешно пытаются привести его в чувство.

— Кто бы мог подумать, что мы соберемся здесь все вместе? — вопрошает Трам.

Ого Пальма смотрит на меня и опускает глаза.

— Этот скот в свитере удрал, и я погнался за ним, — говорит он.

— Черт побери! — восклицаю. — Так вы все дело погубите.

Черный Свитер наконец пошевелился.

— Где тут телефон? — спрашивает.

Ударом ноги снова погружаю его в сон.

— Не хватает лишь команды, — говорит Трам. — Но похоже, она вообще не появится. А мы, пожалуй, можем идти.

Тут к нему подбегает фараон.

— Лейтенант, выйти невозможно, — докладывает он. — Толпа напирает на ворота и пытается их свалить.

— Сядем в машины и проедем, полиция мы или не полиция? — откликается Трам.

— Дело в том, что, если отворить ворота, толпа прорвется на стадион, — говорит фараон.

— Почему бы нам не посмотреть игру, — предлагаю я, — раз уж мы здесь?

— В Центральном управлении тебя ждет игра куда важнее, — говорит Каучу.

Он подергивает ногой в двадцати сантиметрах от моей.

Поднимаю ее и одним ударом перекидываю Каучу точно в центр поля.

— Господин лейтенант, — говорит один из фараонов. — Скоро «Апатиа» выйдет на поле. А еще через четверть часа, поскольку «Буйни-клуб» на поле не появится, она вернется в раздевалку, и толпа разойдется. Тогда и мы сможем уйти.

Человек тридцать фараонов приклеиваются ко мне и Ого Пальме, и нам остается только ждать.

— Ну а пока, — говорит Трам, — не скажешь ли ты, где находится команда!

— Узнаешь об этом через четверть часа, — отвечаю.

Кто бы мог подумать? Только не я. Заслужил я пачку ассигнаций или нет? Такой игры я никогда еще не видел.

Все сразу, черт побери, рассказать невозможно.

В тот самый момент, когда случается одно событие, происходит и много других, и чтобы рассказать все по порядку, надо терпеливо выстраивать их в ряд.

Между тем события не следуют одно за другим, а случаются все разом.

Пока, например, происходило то, о чем я рассказываю, стадион заполнялся зрителями.

Вскоре их набилось столько, что еще немного, и они выплеснутся наружу, за чашу стадиона.

И это вовсе не молчаливая толпа.

Она волнуется и шумит так сильно, что порой заглушает пулеметные очереди репродукторов.

Людское море движется по ступенькам вниз и сталкивается с людским морем, которое движется по ступенькам вверх.

Там, где два моря встречаются, люди взлетают ввысь, как пенные брызги волн.

В жизни не видал столько знамен сразу. И почти все — желто-розовые, Если и попадается иногда фиолетово-голубое, его тут же захлестывает людской прибой, и оно исчезает.

Наша группа стоит у кромки поля, там, где оно делится надвое.

Наши приключения, судя по бурным воплям, которыми сопровождается известие о каждом новом эпизоде, воодушевляют зрителей.

Внезапно громкоговоритель завопил еще громче, и толпа стихла.

По стадиону разнесся столь зычный голос, словно у диктора вместо голосовых связок телеграфные провода.

— Объявляем состав «Апатиа». Номер первый — Киса, номер второй — Пропалло, номер третий — Крохотули, номер четвертый — Перекатино, номер пятый — Уморили, номер шестой — Стандарт, номер седьмой — Петарда, номер восьмой — Тузи, номер девятый — Кортизон-два.