Бердыназар Худайназаров - Люди песков (сборник)

— Если б она с базара письма приносила, я бы ее каждый день в Керки гонял, — мрачно сказал старик и отбросил в сторону лопату. — Я невестку притеснять не собираюсь — ты ей растолкуй это. На сенокос уезжала — смолчал; звеноводом назначили — опять согласился. Даже когда она на дутаре играла, делал вид, что не слышу. Понимаю, молодая она, тоскует. Но только по базару шататься — последнее дело! У кого мужчин дома кет — другой разговор: хочешь не хочешь, ехать приходится. А я пока, слава богу, жив. И Паша вернулся. Чего она там не видела, на базаре?

Вечером, когда Кейик вернулась с поля, Дурсун передала ей этот разговор. Невестка выслушала спокойно, не сказала в ответ ни слова. И только когда Дурсун стала уговаривать ее не сердиться на старика — такой уж, мол, у него крутой нрав, — Кейик с горечью сказала:

— Жаль мне вас! Всю жизнь по ниточке перед мужем ходите, вот и перестали простые вещи понимать. Спрашиваете, чего мне не хватает: сыта, мол, одета, дрова для очага всегда есть. Свободы не хватает! Ведь я не корова, той, кроме жвачки, ничего не нужно. Стукнешь палкой — сразу в хлев бежит. А я не могу как привязанная! Тошно мне! Хоть уходи от вас!

— Да что ты, что ты! — воскликнула Дурсун испуганно и всхлипнула.

Кейкер, собиравшаяся на работу, подошла к невестке и заплакала. Зарыдала и Кейик.

— Только ты меня и понимаешь, сестричка!.. Пропала бы я без тебя! — Одной рукой Кейик гладила голову девушки, другой вытирала слезы. Тетя Дурсун в растерянности глядела на них.

Анкар-ага был озадачен не на шутку — такого еще не случалось в его доме. Как он должен поступить? Со старухой советоваться не приходится — та на поводу у невестки. Кейкер тоже глаз с нее не сводит. А почему она вдруг заговорила об уходе? Не зная, какое принять решение, старик задумчиво почесал жесткими пальцами голову. Побриться бы надо — пятница… И вдруг рассердился, сам не зная на кого: кто сказал, что обязательно в пятницу голову брить? Чем воскресенье хуже? Или понедельник? Положено? Мало ли что положено. А положено молоденьким невесткам, девчонкам, грозиться уйти из дома?! Да, Анкар, отстал ты, видно, от жизни. Думаешь — вожак, весь караван за тобой идет, а люди-то про тебя и забыли, плетешься в самом хвосте…

Может, дали они маху — не с тем домом породнились? Так ведь его сыновья сами себе жен выбирали: и Паша и Юрдаман. Он только сватать ездил, для приличия. С другой стороны, не такая уж сноха и неудачная: скромная, работящая, собой хороша… Может, он и в самом деле не прав? Не признает ее за человека? А как еще признавать — советоваться с ней? Ну уж нет, этому не бывать.

В субботу Анкар-ага, как и все, кто ехал на базар, с обеда ушел домой. Снохи дома не оказалось. Сходил к Нунне-пальвану, побрил голову, напился чаю. Споха все не появлялась. Видно, смирилась, оставила мысль о базаре. Дурсун тоже довольна: значит, все-таки уважает невестка ее мужа. Уж как рассердилась, а не выходит из его воли. Это вселяло спокойствие.

Кейик не появилась до вечера, Анкар-ага так и уехал, не повидав ее.

У них с Нунной-пальваном был одни ишак на двоих, да и тот не свой, а Поллыка. Заведующий фермой ушел куда-то, и Нунна уговорил его хозяйку удружить им ишака. Если бы женщина знала, как Нунна-пальван станет обращаться с бедной скотиной, и во двор не пустила бы.

Прежде всего он предложил Анкару-ага ехать на ишаке по очереди, а когда Анкар возразил: мол, без отдыха под седоком ишак устанет, Нунна заявил, что такую скотину жалеть нечего — не на праведные деньги куплена.

— Мы с тобой скоро год здесь и никак на ишака не соберем, а у Поллыка и шинель, и сапоги, и ишака сразу купил. Думаешь, спроста?

— У него хозяйство… Не все такие голые, как ты, — попытался возразить Анкар-ага.

— Да брось, Анкар, по ишаку видно, какой у него хозяин: приметил — сено сложено, сразу туда тычется! Куда лезешь, проклятый! — Нунна-пальван резко дернул за уздцы и стукнул ишака палкой.

— Зря ты над скотиной мудруешь, — укоризненно заметил Анкар-ага. — Может, Поллык его в этих местах купил, вот и тянет к дому…

— Знаю я, куда они с хозяином тянут, — проворчал Нунна-пальван. — Не защищай его. Без тебя подхалимов хватает. Больше, чем песка в Каракумах. Испортила война людей. Вот ты гляди: взятки. Слыхали мы раньше про них? А теперь идет женщина к врачу — под платком каурму тащит. Банка каурмы — на день от работы освободят.

— Брось, Нунна-пальван! — с досадой отозвалась пожилая женщина, ехавшая на ишаке позади стариков. — Откуда у нас каурма? И запах ее забыли!