Мемпо Джардинелли - Жаркая луна. Десятый круг ада

— В этот час, инспектор?

— Да, пожалуйста. — И он опять посмотрел на Арасели. — Идите спокойно домой, сеньорита Теннембаум.

Арасели послушалась и удалилась покорно, не прощаясь ни с кем из них. Она даже не взглянула на Рамиро.

— Это арест, инспектор? В чем дело?

— Прошу вас, следуйте за мной, поговорим в Управлении.

— Еще какие-то формальности?

— Доктор, мы стараемся действовать деликатно.

— В этой стране полиция никогда не отличалась особой деликатностью, инспектор.

— Идите за мной, пожалуйста.

Альмирон повернулся и пошел к светло-серой машине марки «форд фалькон». Рамиро заметил, что у автомобиля не было номера. С другой стороны дороги вышел низенький толстый человек, одетый в лоснящийся темно-синий костюм из синтетической материи. Все трое влезли в машину, которой управлял третий полицейский, огромный темнокожий человек с закатанными рукавами рубашки, в руках у него был влажный от пота платок.

Они ехали в Ресистенсию в полном молчании. Рамиро предпочел ни о чем не спрашивать и не иронизировать. Атмосфера в «фальконе» была ледяная, несмотря на пылающую от жары ночь, и Рамиро стал смотреть на луну через раскрытое окошко машины. Воздух был горячий, вся местность была горячей в этом декабре семьдесят седьмого. Он вспомнил об Арасели, подумал о том, что замешан в очень грязной истории, и ужаснулся.

Приехав в Управление, Альмирон и низенький тип привели его в ту же комнату, где Рамиро побывал в полдень. Лампочка ярко освещала помещение и нагревала его еще сильнее. Рамиро посадили на стул. Альмирон взял другой стул, сел задом наперед и начал рассматривать свои руки, как бы показывая этим, что времени у него больше чем достаточно. Второй остался у полуоткрытых дверей.

— Послушайте, доктор, — сказал Альмирон, вздохнув наигранно, — признаюсь вам, что в этом деле есть много несовпадающих деталей. Расскажите мне снова, со всеми подробностями, что вы делали вчера ночью.

Рамиро послушался. В течение долгого времени уверенным голосом он четко повторял все то, что уже раньше рассказывал. Он добавил подробностей, рассказал о встрече с полицейским патрулем и припомнил, о чем они говорили с Теннембаумом: о дружбе доктора с отцом Рамиро, о Мишеле Фуко (Рамиро был уверен, что Альмирон не имел понятия, о ком шла речь, но это позволило ему лишний раз напомнить о парижском прошлом). И наконец, он добавил, что его мать может засвидетельствовать точный час, когда он вернулся домой. Он закончил, испытывая удовлетворение от всего сказанного.

— Хотите, я скажу вам правду, доктор? — заговорил Альмирон, кивнув головой.

Рамиро посмотрел на него, нахмурившись.

— Я думаю, что все, что вы рассказываете, это правда на девяносто девять процентов. Меня беспокоит этот недостающий процент.

Рамиро продолжал смотреть на него, не отвечая. Его загнали в ловушку, но молчание было его козырем. Он ни на шаг не отступит от своей версии. Он будет повторять то же самое еще двадцать раз, и его никто не собьет. И чем больше он будет рассказывать эту историю, тем скорее убедится сам, что все произошло именно так. И если его начнут обвинять, он будет отрицать это. Отрицать, все время отрицать.

Альмирон начал снова:

— Показательно, что ваших отпечатков пальцев в машине больше, чем отпечатков Теннембаума. На руле и на переключателе скоростей.

— Но я и в самом деле почти все время вел машину.

— Но судя по вашему рассказу, вы не можете знать, сколько времени управлял машиной Теннембаум, — подскочил инспектор.

Рамиро упрекнул себя в поспешности. Идиот, зачем было говорить лишнее?

— Вы сами сказали, что он разбился или что-то в этом роде. Так что управлять ему все-таки пришлось, не так ли?

— Именно поэтому я обратил внимание на то, что нашлось так мало его отпечатков пальцев. Как будто одним ударом его лишили сознания, — и он посмотрел Рамиро в глаза, — а потом прикладывали его руки, чтобы оставить отпечатки.

Рамиро пожал плечами. Но ему было очень страшно. Он проглотил слюну и посмотрел на лампочку, чтобы отвлечься.

— И еще, — Альмирон говорил медленно и тихо, как будто очень устал, с какой-то покорностью, — сдается мне, что Теннембаума просто посадили за руль. Не видели вы, взял ли он кого-нибудь в машину после того, как высадил вас возле вашего дома?

— Нет, если бы я увидел, я бы вам об этом сказал.

— Ясно.

Альмирон зажег другую сигарету, не угостив его.

— Судебный врач говорит, что на трупе он нашел след удара, вроде синяка — вот здесь, на подбородке. — И он показал на свой, шлепнув себя два раза. — По-моему, его ударили, чтобы оглушить, потом посадили за руль, включили мотор, и машина рванула вперед.