Аугуст Гайлит - Тоомас Нипернаади

Нипернаади протер глаза и долго не мог сообразить, где он и с чем к нему пристают. Вчерашние разговоры позабылись, улетучились. И лишь постепенно, разглядев толком Ионатана и выслушав его, он припомнил вчерашнее.

- Так, так, - оживился он, - значит, все уже в порядке — не могу тебе сказать, до чего это здорово.

- Здорово, ага, - обрадовался Ионатан. - Пеэтрус сам обещал съездить в город, купить аппарат и доподлинно выяснить, как с этой штукой обходится. А пока вся эта история будет в тайне, чтобы соседи не пронюхали. Сделаем вид, будто ты наш новый арендатор, но и мы остаемся на хуторе и ни о чем особенном не думаем. А как мать похороним и привезем из города аппарат, берем на конюшне лошадь, грузим все на нее и поехали с ярмарки на ярмарку! Ну, мы разгуляемся, сердцем чую, как все будет распрекрасно!

Они спускались по приставной лестнице, и Ионатан трещал без остановки. Он был невыразимо рад, что избавился от тяжкой хозяйской доли, и будущее виделось ему чудесным. Он не знал, как благодарить незнакомого родственника, который явился к ним на хутор нежданно-негаданно и так круто повернул их жизнь к веселью. Братья поручили ему заботиться о незнакомце, и он уже который час ходил вокруг клети и не осмеливался влезать наверх. Он приготовил гостю на краю колодца краюху хлеба и кружку молока и теперь звал его позавтракать.

Во дворе появился Паулус со звонарем. Его пригласили положить покойную в гроб и отпеть ее, под мышкой он нес библию и несколько книг псалмов. Пеэтрус к тому времени уехал в поселок за гробом и водкой. Янка и какой-то незнакомый человек резали у хлева телка. Вокруг них прыгали и лаяли собаки. С края крыши на обреченное животное жадно взирали стая ворон, а самые жадные в предвкушении добычи кружились чуть не над головой Янки.

Нипернаади ушел к озеру. Он должно и пристально всматривался в заросли куги и, разглядев там седую голову старика, торопливо зашагал к хижине Миллы.

- Здравствуй, девица! - крикнул он, открывая дверь и выглядывая девушку в темной комнате. - Ты здесь или нет тут тебя?

- Здесь, здесь, - отозвалась девушка из темного угла.

Нипернаади опустился на лавку, сдвинул шляпу на затылок и воодушевленно заговорил:

- Я принес тебе, девушка, добрые новости: с сегодняшнего дня я — хозяин Кроотузе, как тебе нравится такой оборот? Заплатил им за хутор наличными, а то где им, бедолагам, деньги-то взять: мать похоронить надо, самим жить на что-то надо?! Жаль, конечно, было такие деньжищи разом из кармана выкладывать, но я думал о тебе, Милла, ты же не бросишь меня здесь, среди чужих людей. Я ведь один-одинешенек, ни друзей у меня, ни родственников, которые помогали бы мне на хуторе или в поле. Ты ведь почти наверняка пойдешь ко мне в хозяйки. Тебе доверим весь скот и закрома, ты ведь не будешь водить меня за нос. Подыщешь мне пару батраков, работящих ребят поздоровее, чтоб не пили и не буянили, чтоб работали как лошади. Я здесь чужой, сама понимаешь, откуда мне знать, как и что тут делать? Да, кстати, твой старик тоже мог бы перебраться на хутор, что ему чахнуть в темной хижине?! Ах, Милла, я так думаю, скоро настанут наши лучшие деньки!

Девушка слушала разинув рот и слова не могла сказать.

А Нипернаади и не ждал ответа. Поговорил еще о том о сем, живехонько поднялся, простился и был таков.

Он прошелся по межам, посмотрел, как зреют хлеба послушал птичьи голоса. Его распирало от радости, он смеялся и говорил сам с собой. Серые тени облаков летели по полям, ветер взметал над проселком хвосты пыли. Он углубился в лес, обнаружил лисьи следы и принялся искать нору.

Домой он пришел под вечер.

*

Когда хозяйку похоронили и, помянув ее, каждый отправился своей дорогой, когда выпили и пошумели вволю, на хуторе лихорадочно стали готовиться к отъезду. Пеэтрус купил в городе аппарат, фильмы, брезент и все необходимое; Паулус старательно подготовил поклажу, а Ионатан по два раза на дню бегал спрашивать на почте, нет ли писем на имя Ионатана Ныгикикаса. Но обезьян никто не предлагал, и братья уже начала терять надежду.

Однажды утром Ионатан прибежал с почты взбешенный. Он ругался, плевался и грозился именем всевышнего и всех святых страшно отомстить.

- Это все Истукановы дьявольские происки! - кричал он, багровый от гнева, протягивая братьям письмо. Коротенькое, оно состояло всего из одного вопроса, дескать, Ионатан Ныгикикас с хутора Кроотузе Викавереского уезда собрался жениться, раз ищет себе через газету мартышку?