Ален Вирконделе - Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

На ней в академической традиции, несколько искаженной в результате разрушительных усилий художника-сюрреалиста, изображены все участники нового движения – Супо, Арп, Мориз, разумеется, Элюар, Арагон, Бретон, Де Кирико, Кревель, Френкель, Полан, Бааргельд, Деснос, Пере. Эрнст изобразил и себя, сидящим на коленях у… Достоевского, и Галу. На картине у нее угловатое лицо, как у персонажей Модильяни, изображена она во весь рост. Гала поворачивается назад, загадочная и единственная женщина в группе. Так она вошла в легенду о сюрреализме – муза и тайная советчица, «черная» (невидимая) звезда группы, призрак прорицательницы на фоне космоса.

С этих пор Гала творит историю. «Напрасно я выпрашиваю ласку ее глаз, или ее руки, или ее алых губ», – пишет Элюар. Все трое переезжают в Монморанси. Во время их поездок были перетасованы карты в игре «страна Нежности», которую, как казалось Элюару, он навязал жене и сопернику. Теперь Гала – владычица, дающая всему жизнь и порядок. Силы и нервы Элюара на пределе, и он покидает Францию. Его видят в Венесуэле, на Таити, в Панаме, на Яве, в Австралии. Гала вместе с Эрнстом отправляется его искать и находит в Сайгоне. Супруги воссоединяются и возвращаются в Европу без Эрнста, который в любом случае недолго еще продолжал бы эти «опасные связи», поскольку по натуре был непостоянным и неверным. Но все уже не так, как было раньше. Элюар стал прежним, но Гала сделалась другой. Теперь она еще сильней, менее послушна, более резка и, может быть, даже более мужеподобна. Она намерена жить по-своему и не зависеть ни от кого. Она едет в Россию повидать родных и остается там столько времени, сколько хочет, несмотря на мольбы Поля. И не испытывает никакого материнского чувства к бедняжке Сесиль, которую Элюар пытается успокоить. Наконец она возвращается в Париж, но теперь стала еще более скрытной и неразговорчивой. Чаще всего ее тонкие губы загадочно сомкнуты.

«Она равнодушно спокойна» – пишет Поль и добавляет: – Ты идешь от одной конкретности к другой самым коротким путем – путем чудовищ» [178]. А сам Элюар пытается восстановить стиль их прошлой, но еще такой близкой жизни. Снова начинаются его многочисленные любовные встречи с другими женщинами. Он просит у Галы согласия на эти встречи, и она охотно дает это согласие, но желание притупляется и растворяется. Он с горечью признает: «Прекрасные дни любви прошли». Тот, кто когда-то наряжался в костюм Пьеро рядом со своей Коломбиной в санатории Клавадель, разочарован: «Среди свинцовых облаков сулящая несчастье луна с красивым светлым черепом строит много догадок по поводу таинственного припева и, грустная, верит в разрыв». Гала взяла за привычку путешествовать в одиночку, резвится в Европе, в Берлине, в Локарно. Супруги оба живут в Париже, но теперь раздельно. Однако очевидно, что Элюар по-прежнему влюблен в жену. Его стихи окрашены почти верленовской нежной горечью, их тон элегический, как у жалоб Береники.

В 1929 году он однажды встретился с молодым художником-каталонцем, и тот пригласил его в гости в свою мастерскую в Кадакесе. И вот летом 1929 года Элюар и Гала едут туда. Рассказ меняет тему.

Кем был тогда Сальвадор Дали? Ему было двадцать пять лет, он был родом из знатной семьи, которая жила в Фигерасе. Очень рано стало заметно, что у Сальвадора любовь к оригинальности сочетается с сильными запретами. Он то экспансивен и эксцентричен, то становился очень сдержанным, даже замыкался в своем молчании и сомнениях.

В 1921 году он поступил в Мадридскую художественную академию, и в этом же году умерла его мать. Он получил классическое образование, но с трудом терпел учебу, и по этой причине его часто исключали из школ за непослушание и дерзость. Пока он полностью подражает в своих картинах художникам испанского барокко – то Эль Греко, то Веласкесу, и его работы не слишком оригинальны. Но в его душе таится более анархическое вдохновение. На эти свои стремления он находит ответы в сюрреализме и с 1925–1926 годов без приглашения примыкает к этому движению. Там он открывает для себя Магрита, Танги, Бретона и поэзию Шара. Все они раскрывают перед миром глубины своего воображения, не признавая святынь, но отважно и неистово. Сальвадор, еще не ставший Дали, видит в этом свой последний шанс. Сюрреализм освобождает его от внутренних препятствий и открывает перед ним пути для самовыражения. Он становится любовником Луиса Бунюэля, вместе с которым в 1929 году создал знаменитый короткометражный фильм «Андалузский пес». Но был ли он гомосексуалистом в том же смысле, что Бунюэль и Лорка? В этом можно усомниться: кроме Галы, Дали реализовал свои необузданные средиземноморские сексуальность и чувственность в живописи и в создании своего собственного мира. Молодой художник вызывает интерес у сюрреалистов. У него не слишком соблазнительная внешность, да и рост средний, но он всеми средствами старается сделать свой внешний вид необычным. Его невозможно не заметить: он в любое время года ходит в каталонских туфлях, которые сдавливают ему лодыжки, он носит за ухом цветы лавра или магнолии, смазывает волосы своим знаменитым гелем и помадой, надевает причудливые яркие рубашки. Когда работа для галереи Goemans начинает приносить ему небольшой ежегодный доход, Дали решает вернуться в Фигерас к своему отцу, точней, поселиться в Кадакесе, в скромном домике, который ему уступил отец. Кадакес – рыбацкий портовый городок у моря, приютившийся в маленькой бухте, образованной изгибом берега. Именно здесь, в Каталонии с ее зноем и прозрачным воздухом, в этом краю, где небо так сверкает, а море такое синее, Сальвадору хорошо, он чувствует, что здесь – центр его будущего творчества. Как позже Альбер Камю бросит якорь (в переносном смысле слова) в Типасе, так для Дали Кадакес станет местом, к которому он прикреплен, где все исполняется и распутывается.