Ален Вирконделе - Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Итак, вместе с 1916 годом закончилась их любовь, такая же бурная и беспокойная, как живопись Оскара. Больше они не видятся, не стремятся ни избегать друг друга, ни встретиться друг с другом. Игра любви и случая отжила свое. Альма уже идет другим путем, внимательно следит за другими ставками, а Оскар должен перестроить себя. Но любовь, которая всегда была такой искренней и бескорыстной («Не посылай мне денег», – умолял он Альму), не совсем умерла в нем. Альма сопротивляется стиранию и забвению. Через много лет она оценит его постоянство и будет почти счастлива получать от него короткие известия – почтовые открытки или загадочные телеграммы. Он снова почувствовал вкус к живописи и достигает в ней все больших успехов. Альма издалека следит за его работой. Она довольна его движением вперед и его известностью и в глубине души считает, что внесла большой вклад в его славу. У Альмы всегда было прочное впечатление, что слава ее любовников – ее заслуга. Разве не за это чувство в первую очередь упрекал ее Землинский: «Неужели ты можешь дать так много, что другие всегда обязаны просить об этом, как нищие?» Оскар никогда не перестанет от случая к случаю напоминать ей о себе, зная, что между ними все кончено, но они неразрывно связаны, и пригласит ее на премьеру своей пьесы «Орфей и Эвридика» во Франкфурте. Она не приедет, но сама тема пьесы близка к истории их отношений: она всегда будет для него Эвридикой, к которой он станет приходить даже в подземный мир, чтобы вернуть ее к свету дня. Оскар считает, что «невеста ветра» не сможет ускользнуть от него, что он своего добьется – не одним путем, так другим. Они случайно оказываются рядом в разных местах то в Вене, то в Берлине, а еще – в Венеции, где он назначил ей встречу в кафе «Флориан», но в последний момент решил не приходить. Узнал ли он когда-нибудь, была ли там Альма? Неизвестно. Но память о ней не могла стереться.

В 1917 году он наконец поселился в Дрездене, потому что не мог представить себе, как мог бы сталкиваться с Альмой в Вене: он знал, что глубоко страдал бы от этих встреч. И здесь ему пришла в голову безумная мысль. Ее побудительные причины и загадки был бы рад проанализировать доктор Фрейд, который за время, прошедшее с его первых опытов психоанализа в Вене, стал известен во всей Европе как терапевт.

Оскар сделал заказ театральной костюмерше и мастерице по изготовлению марионеток, которая была известна точностью и изяществом своих работ. Он попросил ее сделать для него куклу в рост человека, изображающую Альму. И сообщил исполнительнице все необходимые для этого подробности, нарисовал силуэт Альмы, указал точные размеры ее тела, цвет волос и т. д. Гермина Моос – так звали мастерицу – приняла вызов. За время работы, которая продолжалась шесть месяцев, Гермина влюбилась в Оскара. И между тремя главными персонажами этой истории возник лукавый диалог. Чем ближе становился день, когда ему вручат куклу, тем ярче разгорались чувства художника-фетишиста. Гермина смущается и волнуется, вкладывая собственные чувства в свое произведение, и в результате этого странного договора Альма медленно рождается из ткани, конского волоса, шерсти и человеческих волос, предоставленных Оскаром. Гермина во всем повинуется Мастеру, она очарована непристойностью этого заказа и нарушением приличий, которое он подразумевает. Оскар не скупится на советы и осыпает Гермину угрожающими письмами. Его требования постоянно возрастают. «Я убежден, – пишет он, – что Вы сумеете так наполнить этот фетиш жизнью, что мне больше не будет нужно каждый день заставлять себя воссоздавать этот образ в мечтах из моих надежд и воспоминаний». Оскар больше не в состоянии терпеть отсутствие Альмы, он переживает разрыв с ней как траур, тем более что Альма, выйдя замуж за Гропиуса, стала недоступна для Оскара. Значит, он переживает то, что Фрейд называет «травматическим трауром». Картины Оскара становятся все более «израненными», убийственное, смертоносное буйство на них – все экспрессивней. Альма сделалась для него, как он говорит, призраком-тираном. Значит, фетиш играет роль транспортного средства: кукла переправит Оскара на другой берег, где закончится его траур, где он вернется к жизни. Кукла-фетиш становится ладьей перевозчика. Это, как говорят психоаналитики (Луи Морен), «фигура на краю», которая мешает безумию развиваться и стать необратимым. Оскар требовал, чтобы призрак был «полным жизни». Был ли его фетишизм порнографическим или по меньшей мере эротическим? Иначе говоря, собирался ли Оскар имитировать телесную любовь со своей куклой? Стала ли искусственная Альма сексуальным объектом? Оскар называет ее «фетиш», делая из нее орудие мистического излечения, профилактическое средство, которое должно помочь ему преодолеть боль, стать повязкой на рану, защитить его в невидимом мире. Психоаналитики хорошо изучили этот перенос, который случается достаточно часто; это временное переходное состояние, которое бывает недолгим и не достигает патологического размера. Альма не стирается из его памяти, не становится, как он говорит, пеплом его угасшего костра. Изготовить такую куклу – значит сделать Альму призраком, благодетельной тенью, «эманацией», то есть необыкновенным сверхчеловеческим существом, которое и после смерти остается рядом. Итак, Альма постепенно воскресает. Да, она отказалась стать женой Оскара (хотя он создал шедевр) и вышла за другого (двойное предательство), но все же станет его женой, такой, которую он будет называть своей «женой-ангелом». У него появились честолюбивые мечты и широкие планы, которые он хочет осуществить вместе с куклой. Оскар намерен написать их общий портрет, где будет держать ее за левую руку, и уверен, что энергия куклы перейдет в эту картину. Он будет возить ее на прогулку в фиакре рядом с собой, одевать в самые красивые наряды, будет класть ее в свою постель, одетую в прекрасное белье, купленное по баснословной цене. Альма отвергла его, и теперь она для него мертва. Но все же ее нужно оживить. Чтобы Альма вновь появилась на его картине и влила в него ту высшую энергию, которой владеет, она должна воскреснуть. И Оскар разыгрывает с ней новую историю любви. Он приходит в мастерскую послушной Гермины. Вот отрывок из его письма к Гермине от 20 ноября 1918 года: «С первой минуты я был поражен ее внешностью призрака, полного жизни, и я знаю, что вы, с вашим большим даром отождествления, сумеете сделать все так, как я желаю. У ладоней и ступней должны быть четче обозначены суставы. Вы должны следить за тем, чтобы ладони и ступни оставались привлекательными даже голые и не казались безжизненной массой, а чтобы в них чувствовалась энергия. Что касается размера, он должен быть примерно таким, чтобы на ногу можно было надеть элегантную дамскую туфлю, потому что я уже купил в Вене очень много женского белья и женской одежды для этой цели…»