Федор Шмит - Избранное. Искусство - Проблемы теории и истории

Ф. Шмит не имел намерения закончить свои музейные исследования книгой «Музейное дело», он только обобщил опыт и размышления одного из этапов своей деятельности в этом направлении. Ф. Шмит только развернул свои идеи, в надежде на их научное обсуждение. Вероятно, он понимал, что находился только в начале пути и его теоретические формулировки и положения требуют уточнения. Ученый пытался продолжать свои исследования в музееведческом направлении, будучи отлученным от науки, во время ссылки в Акмолинске и Ташкенте 62.

Внешние причины «замалчивания» книги Ф. И. Шмита коренятся в том, что автор был репрессирован и последующее поколение ученых могло испытывать страх при обращении к наследию опального музееведа и историка искусств. Глубинные же причины «игнорирования» содержания книги были обусловлены тем, что у советского музейного сообщества не было интереса и потребности в признании концепции Ф. Шмита. С начала 30-х годов XX века государственная музейная политика и «музейное дело», как наука, ее обслуживающая, развивалась в совершенно ином направлении по отношению к тому, какое было намечено автором этого издания 63. Об этом с горечью писала в середине 1970-х годов дочь Федора Шмита – Павла Федоровна: «Книга отца “Музейное дело”, так же впрочем, как и все его книги, никакого практического значения не имела. По-прежнему в музеях нагромождение вещей экспонируются без всякого намека на “тему”, или “теорию”, по-прежнему музейные работники заняты преимущественно экспонированием мастеров и их атрибуцией, по-прежнему вещи в музеях экспонированы так, что посетители уходят из музея с головной болью, так ничего и не поняв и ничуть не просветившись, по-прежнему ходят в музеи преимущественно приезжие, которым стыдно будет по приезде на родину признаться в том, что они не были в Эрмитаже, Русском музее или Третьяковской галерее и т. д. По-прежнему экскурсоводы ахают перед экскурсантами по поводу непревзойденных образцов великих мастеров, слушая их, мне всегда вспоминается Маяковский: “Переводчица-дура шепчет, раскрывши ротик: какая архитектура, какая небесная готика!”» 64.

В наши дни период 40—70-х годов XX века в истории отечественного музейного дела назван застойным в институциональном и теоретическом отношении этапом. Сейчас наметился поворот в российской культуре, но только после того, как отечественное музейное сообщество признало свое почти безнадежное отставание музейной теории и практики.

В связи с первым переизданием трудов Ф. И. Шмита хотелось бы отметить еще один момент. Книга «Музейное дело», как и все почти публикации Ф. И. Шмита 20-х годов, была издана без ссылок на источники и литературу, как это было принято в культуре оформления научных текстов, существовавшей в ту пору. Восстановленный современными издателями список цитируемых и упоминаемых Ф. И. Шмитом источников свидетельствует об огромной эрудиции автора, открывает для потомков еще одну сторону профессиональной деятельности блестящего ученого и практика. Переиздание «Музейного дела» Ф. Шмита – это один важных шагов по возвращение забытой концепции в музеологию XXI века, факт научной реабилитации его наследия, восстановления доброй памяти о бескорыстном служителе науки.

Книга Ф. Шмита «Музейное дело» и сегодня сохраняет ценность благодаря богатейшему материалу по истории музейного дела, который до сих пор используют музейщики, по ней обучаются студенты по новым для нашей страны специальностям «музеология» и «музейное дело», поэтому ее вполне можно рекомендовать в качестве учебного пособия. Переиздание этого оригинального исследования порождает надежду на то, что преодоленные ошибки в теории и истории отечественного музееведения смогут уберечь от постановки ложных целей в современной музейной политике.

1 Зеленко А. У. Детские музеи в Северной Америке. М., 1925.

2 Малицкий Г. Л. Музейное строительство в России к моменту Октябрьской революции // Научный работник. 1926. № 2. С. 42–57.

3В их состав вошли крупнейшие искусствоведы и музейные деятели – В. А. Верещагин, Г. К. Лукомский, А. А. Половцев, П. П. Вейнер и др., сформулировавшие принципы организации музейного дела, на основе которых художественная интеллигенция была готова сотрудничать с советской властью. Были репрессированы известные музейные деятели (Н. П. Анциферов, П. Д. Барановский, М. И. Смирнов, Ф. И. Шмит, Н. А. Шнеерсон, A. М. Эфрос и др.). См.: Мексин Я. Из опыта музейно-выставочной работы с детьми // Советский музей. 1932. № 2.