Виктор Мизиано - Пять лекций о кураторстве

Но самое существенное все-таки в другом: институт кураторства слишком укоренился в современной политике репрезентации, чтобы поставить под сомнение ее права на способ демонстрации индивидуального творчества ныне живущего художника. Встречаясь с какой-либо институцией или куратором, художник соприкасается со сложившейся традицией проведения персональных выставок, с индивидуальными кураторскими подходами и методологией анализа творчества. И он не может с этим не считаться, как не может контролировать анализ своего творчества критиками и историками искусства. В целом же мир индивидуального творчества – особенно художника значительного – сфера и проблема исключительно интересная, способная захватить кураторское воображение и стать полем интенсивной творческой работы. Исключительно ярко и новаторски развивает жанр персональных выставок Центр искусств королевы Софии в Мадриде. Я видел в этом музее выставки авторов – к примеру, Деймантаса Наркявичюса и Томаса Шютте, – с которыми мне доводилось сотрудничать в своих проектах, но все равно эти выставки стали для меня откровением. Они представили творчество известных мне художников в совершенно неожиданном для меня свете и стали наглядным подтверждением того, что вдумчивая работа куратора обладает огромными ресурсами интерпретации и авторского высказывания.

И потому не удивительно, что при создании персональной выставки именно куратор становится фигурой не менее затребованной, чем художник. Особенно часто это бывает при выставочном показе в коммерческой галерее, когда поставленное в пресс-релизе имя известного куратора легитимирует статус художника и, следовательно, цены на его работы. Нередко такая выставка лишена какого-либо явного присутствия кураторской индивидуальности, и мы сталкиваемся на ней с классическим галерейным показом, то есть с немудреным предъявлением «товара лицом». Нечто подобное происходит подчас и в некоммерческих институциях, которые привлекают известных кураторов для придания статуса своим выставкам, также подчас оставляя ощущение, что роль кураторов была чисто декоративной, если воспользоваться словами Франческо Бонами, – думаю, использовав этот термин при оценке роли куратора в персональной выставке, он имел в виду и подобные случаи.

Надо сказать, что такие ситуации – то есть циничная продажа куратором своего статуса «стража у ворот» – опытным глазом распознаются довольно легко. У встречи куратора и художника в рамках персональной выставки должны быть определенные основания, чтобы этот проект стал интересным и оправданным. Конечно же, в первую очередь предполагается, что куратор хорошо знаком с творчеством художника, что у него есть опыт работы и личного общения с ним. Ведь, как мы уже говорили, знание куратора – знание не только сугубо академическое, но и живое. А потому встреча сильного куратора с сильным художником всегда предвещает интересное событие. Впрочем, подобная ситуация (как и любая норма) провоцирует и оправданное желание альтернативы. Уместным начинает казаться встреча художника с таким куратором, который может взглянуть на его творчество свежим взглядом. Но все же и тут оправданно ожидать, что встреча двух биографий – художника и куратора, – их поэтик и позиций будет осмысленной и интересной. Видя их имена в пресс-релизе или на титуле каталога, должно быть понятно, какова мотивация проводящей выставку институции, что за смысл или интригу она вложила в этот организованный ею диалог. Наконец, должно быть очевидно, что у этого диалога имеются условия для осуществления: у художника и куратора есть время работать вместе, они говорят на одном эстетическом языке, у них может возникнуть взаимный интерес и т. п. Впрочем, признаюсь, что весь этот пассаж адресован ставшей в последнее время распространенной в России практике коммерческого использования известных западных кураторов, чью подпись представляется крайне необходимым поставить под выставками русского искусства (как персональными, так и коллективными). И часто уже заведомо ясно, что никаких точек соприкосновения между профессиональными интересами куратора и навязанным ему материалом на самом деле нет, что у куратора нет времени, чтобы освоить этот новый для него материал, а у художника, незнакомого с работой куратора, нет интереса к соавторству с ним. И – увы! – чаще всего этот априорный скептицизм находит свое подтверждение в конечном результате – выставке.