Виктор Мизиано - Пять лекций о кураторстве

И все-таки подобные ситуации имеет смысл оценивать с известной осторожностью. Недавно мне задали вопрос, как бы я оценил роль Ханса Ульриха Обриста в состоявшейся в Москве в новом «Гараже» выставке Филиппа Паррено, куратором которой он значился. Выставка представляла собой лишь одну работу – видеопроекцию. И было непонятно, насколько весомый вклад внес куратор в создание этой работы и ее достаточно элементарное инсталлирование. Это вызывало основание подозревать, что данная выставка – еще один пример декоративного кураторства. Однако в этом случае следует принять к сведению несколько обстоятельств. Во-первых, долгую историю сотрудничества Обриста и Паррено, а также причастность этого куратора к формированию выставочной программы московского «Гаража». Говоря иначе, в оценке роли куратора в персональной выставке целесообразно учитывать не только историю отношений куратора и художника, но и куратора и институции, так как даже если сам выставочный проект не отягощен серьезной концепцией и драматургией, он мог возникнуть из выстроенного куратором сложного и многостороннего контекста и быть результатом ответственного выбора. Это, разумеется, не означает, что если результат этого выбора покажется неубедительным, то куратор будет свободен от критики и упрека в декоративном кураторстве.

Наконец, стоит учесть еще одну важную особенность современных персональных выставок. Формально выставочные показы многих художников не предполагают активного участия самого автора: ведь редки случаи, когда художник владеет значительной частью созданных им произведений. Чаще всего они собираются из музейных и частных собраний, фондов коммерческих галерей и т. д. Кроме того, большое число современных художников придерживаются поэтик, которые не предполагают производства артефактов и носят перформативный, процессуальный, ситуативный характер. И потому развернутый показ какого-либо периода их работы превращается в самостоятельную творческую проблему. Часто решить эту проблему (показать искусство, которое не оставило после себя физических следов) берется только сам автор. Так, в 2000-х годах многие «художники взаимодействия» (Тобиас Ребергер, Филипп Паррено, Лайам Гиллик, Доминик Гонсалес-Форстер и другие) взялись за первое подведение итогов своей работы, и чаще всего эти персональные выставки оказывались еще одним авторским произведением. Алекс Фаркухарсон назвал эти выставки «relational retrospectives» («взаимодействующими ретроспективами»), имея в виду, что на этот раз художники вступили в интерактивные отношения с историей собственного творчества.

Однако подчас решать проблему монографического показа процессуальных художников доводится и кураторам, что подталкивает их к оригинальным решениям. Мне самому пришлось столкнуться с задачей монографического показа художников взаимодействия – московской группы «Программа ESCAPE», причем в ситуации, отягощенной целым рядом казалось бы неразрешимых проблем. Необходимо было показать десятилетний период творчества группы художников, создававших контекстуальные проекты, причем в ситуации, когда они перестали совместно работать и не могли эти проекты повторить, заново их контекстуализировав. В поисках решения этой проблемы я исходил из того, что программной сутью поэтики взаимодействия является склонность выстраивать диалогические отношения с публикой и другими художниками, втягивая их в свою работу и разделяя с ними авторство. Отсюда возникла идея сделать монографию «ESCAPE» усилиями других художников, работающих в близком к группе ключе. В результате в 2011 году возникла масштабная выставка под названием «Невозможное сообщество», в которой приняли участие многие известные международные художники. Именно поэтому исходный замысел проекта – сделать монографию одного автора усилиями других авторов – выпал для многих зрителей из фокуса: международные знаменитости заслонили собой несколько подзабытую группу «ESCAPE». А это не вполне справедливо, так как вся выставка была тщательно выстроена по принципу созвучия с разными аспектами того, что в течение десятилетия делала эта группа. Таким образом выставка попыталась проблематизировать понятие авторской индивидуальности – в «Невозможном сообществе» она представала не как нечто уникальное и неповторимое, а как, хоть и оригинальная, констелляция черт, присутствующих у других художников, работающих в то же время и с той же поэтикой. И одновременно эта выставка попыталась проблематизировать, испытать на прочность границы самого жанра персональной выставки.