По сути, в этой эпиталаме Донн во всю мощь разворачивает своеобразную поэтику парадокса:
But undiscerning Muse, which heart, which eyes,
In this new couple, dost thou prize
When his eye as inflaming is
As hers, and her heart loves as well as his?
Be tried by beauty, and then
The bridegroom is a maid, and not a man;
If by that manly courage they be tryed,
Which scorns unjust opinion; then the bride
Becomes a man. Should chance or envies Art
Divide these two, whom nature scarce did part,
Since both have both th'enflaming eyes,
and both the loving heart?
[Но растерявшаяся Муза, чье же сердце, чей же взор/ прославишь ты в этой паре,/ Когда его глаза горят,/ как ее, а ее сердце любит так же, как его?/ <���Если же> сравнить <���их> красотой, то жених подобен деве, а не мужчине;/ Если же <���сравнивать> мужеством,/ которое презирает мнение тех, кто неправ, тогда невеста/ Явится мужем. Разве случаю или искусству завистников/ Дано разделить этих двоих, коих природа сделала частью единого целого,/ Ибо у обоих пылает взор и у обоих – любящее сердце.]
Брак традиционно рассматривался как conjunctio oppositorum, [457]но здесь эта тенденция доведена до предела: жених уподоблен деве, а невеста – мужу, при этом присутствует изящная аллюзия на платоновский миф о том, что влюбленные есть две половинки некогда рассеченного единого существа. [458]Приписывая невесте мужество, а жениху – женственную красоту, Донн тем самым обходит щепетильный вопрос о девственности невесты, которую следует прославлять в эпиталаме.
Донн и далее успешно применяет эту тактику. В «астрономическом коде», характерном для эпиталамы как жанра, невеста сравнивается с Луной, ибо Диана-Цинтия-Артемида, лунная богиня, ассоциируется с девственностью, а жених – с Солнцем, ибо оно олицетворяет «огонь желания». В третьей строфе донновской «Эпиталамы» говорится, что жених в день бракосочетания поспешил встать ранее Солнца, предваряя своим пробуждением явление дневного светила:
Yet let me here contemplate thee,
First, cheerful Bridegroom, and first let me see,
How thou prevent'st the Sunne,
And his red foming horses dost outrunne…
[Дай мне увидеть тебя/ Прежде всех остальных, радостный жених, и прежде всего дай мне видеть,/ Как ты предшествуешь Солнцу/ и его взмыленным красным коням…]
Из самого этого сопоставления несомненно, что жених отождествляется с Солнцем. Но Донн искусно избегает упоминаний о «лунном статусе» невесты. В четвертой строфе, имеющей подзаголовок «Пробуждение невесты», за счет сравнения золота волос новобрачной с лучами Феба (имеющем в контексте брачной церемонии леди Фрэнсис и сэра Роберта и еще одно значение: в церковь леди явилась с распущенными волосами, подчеркивая тем самым свой «девичий» статус [459]) поэт продолжает разработку все тех же солнечных (то есть, по сути – мужских) мотивов. Этот образ дает поэту повод для виртуозного сопряжения противоположных стихий – воды и огня:
For our ease, give thine eyes th' unusual part
Of joy, a Teare; so quencht, thou maist impart,
To us that come, thy inflaming eyes; to him, thy loving heart.
[Чтобы нам было легче, ниспошли <���нашим> слабым глазам эту редкую толику/ Радости, слезу; так притушенными, ты можешь разделить/ С нами огонь пылающих очей; с ним – любящее сердце].
Вода в этих строках дана в образе слезы, огонь представлен как пламя взгляда. В следующей строфе этот мотив соединения воды и пламени представлен парами Солнце/ вода и облако/звезда. О «Солнечном лике» невесты сказано:
Thus thou descend'st to our infirmitie,
Who can the Sun in water see.
Soe dost thou, when in silke and gold,
Thou cloudst thy selfe…
<���…>
Let every Jewell be a glorius starre,
Yet starres are not so pure, as their spheraes are.
[Ты снисходишь к нашей немощи,/ Тех, кто может смотреть на Солнце <���лишь в виде его отражения> в воде./ Так и ты, когда <���убрана> шелками и золотом,/ <���будто> скрыта за облаком… <���…>/ Пусть каждая драгоценность – преславная звезда,/ Но звезды не столь чисты, как небесные сферы, по которым они движутся.]
Заметим: используемое здесь Донном сравнение позволяет ему виртуозно подчеркнуть чистоту невесты, – что особенно важно в контексте скандала, связанного с расторжением ее предыдущего брака.
В следующей строфе, имеющей подзаголовок «Выезд в церковь», вновь не только жених, но и невеста, уподобляются Солнцу:
Now from your Easts you issue forth, and wee,
As men, which through a Cipres see
The rising sun, do thinke it two;
Soe, as you goe to Church, doe thinke of you;
But that vaile being gone,
By the Church rites you are from thenceforth one.
[И вот вы шествуете от пределов, где ваш восход <���то есть переходите из утра в день. – А. Н.> , а мы/ Подобны тем, кто сквозь <���крону> кипариса смотрит/ На восходящее солнце, принимает его за два;/ видя вас идущими в церковь, видим два солнца;/ Но когда покров поднят,/ Церковным обрядом вы двое стали одним.]
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу