Мэри Норрис - Роман с Грецией. Путешествие в страну солнца и оливок

Мне не хватало знания греческого, чтобы объяснить Андреасу: если бы все это время я путешествовала не одна, мы бы сейчас вот так запросто не разговаривали. Когда вы путешествуете в одиночку, вы вынуждены общаться. В противном случае у вас в голове так и будет крутиться случайная песня, с которой вы проснулись. Когда вы путешествуете с кем-то из родных, все получается легко и в удовольствие; вы говорите на родном языке, придерживаетесь своих привычек и режима дня. Вам незнакомо ощущение отчужденности, которое типично для человека, находящегося в незнакомом месте. Я жила на греческом языке – и это было отдыхом от моего внутреннего монолога. Но поскольку мои знания греческого были довольно скромными, я сосредоточилась на том, чтобы говорить только по существу и о самом необходимом. Я не оставила себе места для пустого обмена любезностями. Дома я никогда не умела вести светские беседы. Но на Средиземном море никто об этом не знал, я могла насочинять о себе все что угодно.

Если и был недостаток в путешествиях в одиночку, то только один: мне не с кем было есть в ресторанах. Женщина без спутника должна быть очень самостоятельной, чтобы заказать хороший столик в ресторане. А плюс был в том, что, если мне не хотелось, я могла никуда не ходить вечером, а поужинать йогуртом и апельсинами. Я могла вести себя эгоистично, мне не нужно было думать, как мои решения скажутся на ком-то еще. Я могла удовлетворить свою страсть к отклонениям в маршруте. Я могла замедлиться, если хотела. Я отвечала согласием на любое предложение, исходившее от мужчины, как было в случае с Андреасом и Григориосом: забыть о Купальне Афродиты и порыбачить в море вместо того, чтобы купаться в нем. Не было причин, по которым я позволила бы кому-то не дать мне сделать так, как я хочу. Путешествие в одиночку было единственным известным мне способом ездить куда хочется, да так, что никто не пытался отговорить меня. Я не была ничьим рабом. Вся жизнь крутилась вокруг моего следующего ночлега, моего следующего корабля, моего следующего города или моего следующего пляжа. Следующий! Прекрасное слово. Иногда для пущего удовольствия я представляла себе, как идут дела в офисе в мое отсутствие, кто там сейчас вычитывает бесконечные колонки, набранные мелким шрифтом (и это была не я). Я злорадствовала.

Время от времени совершенно спонтанно мне на ум приходило какое-нибудь замечательное словечко. Порой оно идеально подходило к ситуации. Так случилось, когда мы с Андреасом были в гараже. Я сказала ему, что я ανυπ ο μονη. Нетерпеливая.

Когда фары наконец починили, я заплатила Григориосу (прокатный сервис мне потом возместил эти расходы), и мы втроем выпили наш последний кофе вместе. Я подарила каждому из ребят целомудренный поцелуй и направилась на север.

Вскоре я поняла, что выехала из Пафоса не заправившись. Я, конечно, понимала, что еду не по I-80 в Пенсильвании, но все равно надеялась разглядеть вдали высокие указатели бензоколонки «Мобил». Я остановилась в деревушке на вершине холма и прибегла к своему знанию греческого, чтобы спросить прохожего, где можно купить бензин (я заранее отрепетировала эту фразу). Он сел в машину и показал мне дорогу в kafene ion , кофейню. Оттуда вышли владельцы, чтобы рассказать, куда ехать. В итоге они окружили меня дружной толпой и проводили пешком до гаража, пока я ехала медленно, как на параде. Бензин хранился не в подземных резервуарах с насосом, а в канистрах двух видов: маленьких и больших. Я выбрала большую канистру, владелец наполнил мой бензобак, я заплатила лирами, и жители деревни, которые до моего приезда спокойно пили кофе, помахали мне на прощание.

До сих пор единственными приметами войны, которые я видела, были лагерь беженцев под Лимасолом и множество бетонных новостроек для беженцев из турецкого сектора. Вдоль дороги в противоположном направлении шел старик с рукой на перевязи, он путешествовал автостопом. Я развернулась, чтобы подвезти его. Я чувствовала себя настолько богатой здесь, на Кипре, в своем маленьком желтом фиате с заправленным бензобаком, что не могла отказать старику, который надеялся на попутку. Как только он сел в машину, тут же снял свою повязку: с рукой все было в порядке. Добравшись до деревни, старик решил купить мне колы (мне все равно хотелось там задержаться на какое-то время). Kafene ion находилась рядом с мастерской медных дел мастера. Кипр с древних времен известен своими рудниками. Медник, окруженный членами своей семьи, пытался продать мне какую-то круглую штуковину с крышкой. «Что это?» – спросила я, но так и не разобрала, что он ответил по-гречески, поэтому мне перевели: «Сувенир». Это вызвало всеобщий смех. Я хотела купить что-нибудь на память, но если уж и тащить что-то через все Средиземное море, то это должна быть какая-то практичная вещь. Идиллия международной торговли была прервана появлением киприота-американца на большой роскошной машине. Он велел всем замолчать и потребовал (по-английски), чтобы я сообщила, сколько заплатила за аренду фиата. На мой ответ он заявил, что меня обманули. Я снова повернулась к медной посуде и выбрала простой неглубокий ковшик с длинной ручкой, края которой заворачивались внутрь. Он до сих пор висит у меня на кухне, покрываясь патиной.