Андрей Кашкаров - Обыкновенное финское чудо

Дело в том, что, несмотря на просьбы невесты, Карл Густав отказался перейти в православие. В 1904–1905 гг. ротмистр Маннергейм принял участие в Русско-японской войне. До 1917 г. будущий маршал Финляндии был на хорошем счету в русской императорской армии и, по отзывам сослуживцев, не интересовался политикой. Газета «Свободное слово», печатавшаяся за границей и нелегально привозившаяся в Финляндию, опубликовала «черный список» тех финнов, которые верой и правдой служили самодержавию. В этом списке было и имя Маннергейма. По текстам финского историка Вейо Мери следует: «…он (Маннергейм) писал, что собирается поступать в полицию, поскольку в жандармерии можно выслужить до высоких постов. Маннергейму казалось, что на войне его заслуги не были оценены по достоинству, что его отодвинули в сторону.»

До поступления в жандармы дело не дошло. После возвращения из Маньчжурии, Маннергейм был назначен командиром полка. Октябрьская революция застала Маннергейма в Одесском военном округе. В конце ноября 1917 г. он попросился в отпуск «на лечение». Но уже 18 декабря того же года из Петрограда Маннергейм приезжает в Гельсингфорс и вскоре принимает активное участие в борьбе за независимость своей страны.

Подавляющее большинство русских солдат, находившихся в Финляндии к февралю 1918 г., не имело желания участвовать в гражданской войне, а мечтало уехать в Россию. Офицеры же в основном крайне отрицательно относились к большевикам, и подозревать их в помощи красным финнам просто нелепо. Чтобы избежать обвинений в пристрастности, приведу цитату статьи Яльмара Линдера, зятя К.Г. Маннергейма, опубликованную в Финляндии 28 мая 1918 г.: «То, что происходит в стране, ужасно. Несмотря на запрет главнокомандующего, расстрелы продолжаются беспрерывно. Красное безумство сменилось белым террором. Расстрелы тем более дают впечатление полного произвола, поскольку жертв выбирают и казнят в местах, где не совершалось никаких актов насилия. В лагерях для военнопленных узники мрут как мухи». В этой же связи историк Вейо Мери писал: «предупредительной мерой и основой более жесткого курса явилось и распоряжение, обещавшее окончательно разделаться с русскими, принимавшими участие в боях. Эти русские служили советниками, пулеметчиками, артиллеристами и штабистами.

После взятия Таммерфорса 200 русских было казнено на таммерфорсском вокзале. Среди них оказались белые русские офицеры, прятавшиеся в городе. В Выборге тоже расстреляли взятых в плен русских, в том числе гражданских лиц, мало того, даже поляков, коммерсантов и предпринимателей, поддерживавших белую армию».

Советское правительство в Петрограде симпатизировало красным финнам, но заявило о своем нейтралитете. В первой декаде января 1918 г. белофинны по льду подошли к ряду островов Аландского архипелага и напали на дислоцированные там подразделения русской армии. Деморализованные солдаты практически не оказывали сопротивления. С крупными соединениями русских войск или кораблей белофинны действовали более-менее осторожно, а над небольшими изолированными подразделениями чинили расправу по своему усмотрению. Приведу текст телеграммы начальника Або-Аландской шхерной позиции от 16 января 1918 г.: «г. Васа занят белой гвардией свыше 5000 человек, вооруженной орудиями, пулеметами, нашими винтовками, твердым руководством немецких офицеров. Сопротивление оказать не могу, сам жду захвата. Начальник Або-Аландской шхерной позиции… Он (начальник АбоАландской шхерной позиции) уже арестован, держались только на радиостанции, района [службы связи] нет. Служба связи вся арестована. Прием, может быть, последний. Дежурный телеграфист».

15 февраля 1918 г. к острову Аланд подошел отряд шведских кораблей. Шведы предъявили русским войскам ультиматум – до 6 часов утра 18 февраля эвакуировать с Аланда все русские войска на шведских судах в Ревель. Все военное имущество оставить на месте, за исключением «одной винтовки на человека». Боевые корабли и транспорты Балтийского флота перешли из Ревеля в Гельсингфорс.

Государственная граница с русскими по крайней мере, четыре раза корректировалась соответственно мирным договорам: в 1323, в 1595, в 1722,1940 и в 1944 годах; с тех пор она не изменялась.

Собственная спланированная и налаженная система образования и собственная епархия стали краеугольными принципами культурной автономии.

Одной из особенностей данного периода развития Финляндии стала гарантия шведскоязычного войскового подразделения в армии Финляндии (Нюландская пехотная бригада в Экенесе – единственная в своем роде, где обучение солдат осуществляется на шведском языке), и то, что Аландские острова получили гарантированное международным сообществом решение относительно своего статуса; незыблемыми столпами на островах стали самоуправление и шведское моноязычие.