Дэвид Шилдс - Сэлинджер

И действительно, последние повести Сэлинджера – «Зуи», «Симор», «Хэпворт» – с их рыхлой формой, накладывающимися друг на друга рассказами, дневниковыми записями, письмами, сократическими диалогами, турнирами соперничающих учителей мудрости, – сильнее всего напоминают «Провозвестие Шри Рамакришны». Человек и писатель, некогда выступавший против всех признанных авторитетов и принципов, подчинился догмам религии. А после того, как он сделал это, у него не было иного пути, кроме пути в глубь леса молчания.

Бардах так обобщает три догмата Веданты: «Ты – не твое тело», «Ты – не твой ум», «Отрекись от имени и славы» [519]. Это – освобождение Сэлинджера от анатомических дефектов, от послевоенной психической травмы. Это – содержание последних 45 лет жизни Сэлинджера. Его преданность Веданте была, несомненно, самой серьезной и самой длительной привязанностью его жизни. Его религиозное служение прямо зависело от его послевоенной травмы. Оно было душераздирающей попыткой выйти из травмы, но обернулось вторым самоубийством. В первый раз Сэлинджера убила война, во второй раз – Веданта.

А. Скотт Берг: Я никогда не встречался с Сэлинджером, но был близок к такой встрече. В начале 70-х годов, когда я собирал материалы для книги о Максе Перкинсе [легендарном редакторе произведений Хэмингуэя, Фицджеральда и Томаса Вулфа], я много времени провел с родственниками Перкинса. Некоторые из них жили в родовом доме семейств Эверреттов и Перкинсов, который находился в Виндзоре, штат Вермонт. А на другом берегу реки Коннектикут, прямо за самым длинным в США крытым мостом, уже в штате Нью-Гэмпшир, находится Корниш.

Я приехал к сестре Макса Перкинса. Ее звали Фанни Кокс, она была женой Арчибальда Кокса-старшего и матерью Арчибальда Кокса, прокурора, который вел Уотергейтский процесс. Она пригласила меня к обеду. Пока мы сидели за обедом, я сказал: «Боже, знаете, когда я ехал сюда, мне пришло в голову, что за крытым мостом находится Корниш. Там живет Дж. Д. Сэлинджер. Вы когда-нибудь его видели?» Миссис Кокс ответила вопросом: «А зачем вам знать это?» Я сказал: «Просто любопытствую». На что она сказала:

– Собственно говоря, он как раз вчера был здесь и сидел на том же стуле, на котором сидите теперь вы. Я угостила его обедом так же, как и вас.

– Да вы шутите.

– Нет, – сказала она, – он регулярно наведывается сюда потому, что приходит в Виндзор за почтой и покупками на этом берегу реки.

Фанни Кокс тогда было за 80. Она выглядела как женщина из числа великих американских первопроходцев, нечто среднее между Джейн Дарвелл из романа «Гроздья гнева» и Бюла Бонди [характерная актриса, игравшая роли матерей; она, в частности, играла роль миссис Бейли в фильме «Эта прекрасная жизнь»]. Она была воплощенными Соединенными Штатами Америки. Мы поболтали о Максе Перкинсе, о том, об этом. Потом я сказал: «Послушайте, вы – поклонница творчества Дж. Д. Сэлинджера? И он был здесь вчера вечером?»

– Собственно, я не особая поклонница его творчества, но человек, который был вчера у меня, – Сэлинджер.

– Не сходить ли тогда мне в Корниш, чтобы повидаться с ним?

– Вам есть что сказать ему?

– Не думаю, – ответил я.

– Но если бы я пригласила Дж. Д. Сэлинджера на ужин, что бы вы спросили у него?

– Продолжает ли он писать.

– Да, продолжает. Что-то еще?

– Да нет, просто поинтересовался бы, как у него дела.

– Нормально у него дела. Выходит, вам незачем с ним встречаться-то?

Обед был закончен. Тем дело и ограничилось. Это было моим максимальным приближением к Дж. Д. Сэлинджеру [520].

Корниш, Нью-Гэмпшир, 1972–1973

Джойс Мэйнард – уставшая от мира восемнадцатилетняя первокурсница Йельского университета, ставшая знаменитой после того, как 23 апреля 1972 года опубликовала вынесенную на обложку журнала New York Times Magazine статью «Восемнадцатилетняя девушка оглядывается на свою жизнь». Статья была о том, каково это, быть уставшей от мира восемнадцатилетней первокурсницей Йельского университета. «От предшествующего поколения мы наследуем поношенную одежду, которую ушиваем, подшиваем, чтобы создать новую моду. Мы брали наркотики у парней из школы и сделали наркотики обычным явлением в школах. Мы получили «Битлов», но не тех приятных, похожих друг на друга парней в хорошо сидящих костюмах со стрижками, сделанными в парикмахерских, и песнями, которые заставляют плакать. Они достались нам как скверный анекдот – постаревшими, бородатыми, поющими не в лад. И мы унаследовали пошедшую на спад войну во Вьетнаме – жечь повестки и призывные карточки слишком поздно, а избегать призыва слишком рано. Мальчики 1953 года рождения, когда родилась и я, станут последними, кого призовут в армию».