Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет

Большинство высокоэффективных производств целиком отошли «его» экономике. По словам Хван Джан Ёпа, Ким Чен Ир «создал отдельную экономическую структуру… якобы для управления делами партии. [Он] отбирал и группировал хорошо оснащенные предприятия, особенно те, у которых были крупные валютные доходы. Иными словами, он снимал сливки и создавал независимую экономику [для личного пользования]». Первыми в списке значились золотые рудники – золото легко превращалось в твердую иностранную наличность; за ними следовали художественная группа «Мансудэ» и киностудии – Ким Чен Ир питал большие финансовые амбиции касательно кино. Потом экспорт женьшеня, грибов сиитакэ, морепродуктов, серебра и магния. Все потенциально доходные компании и производства добавлялись в список и обеспечивались приоритетным доступом к электричеству, топливу, первосортным товарам. Устойчивость развития Ким Чен Ира не интересовала. Он высасывал все сразу и до крупинки из золотых и угольных рудников, из самой земли, спускал нереальные планы и истощал резервы. Установив контроль над всей национальной экономикой и все равно не насытившись, Ким Чен Ир двинулся дальше – в волнующий новый мир спонсируемой государством организованной преступности.

«Контрабандные сигареты и медикаменты (включая поддельную виагру), наркотики, страховое мошенничество, фальшивые деньги, торговля людьми и биологическими видами, находящимися на грани исчезновения, – писала «Нью-Йорк таймс». – Все это числится за режимом Кима». Журнал «Тайм» однажды сравнил Ким Чен Ира с Тони Сопрано [22], а та же «Нью-Йорк таймс» провела параллель с Вито Корлеоне и назвала Кимов «одним из самых искушенных мафиозных семейств в мире».

В пхеньянских властных кругах кабинет Ким Чен Ира называли «Третий этаж» – офисы любимого руководителя находились на третьем этаже здания Центрального комитета в центре города. На Третий этаж нанимали только выпускников новой Военно-политической школы Ким Чен Ира, преданных ему душой и телом – в обиходе их называли Бойцами. Наибольшим влиянием пользовались три департамента на этаже: отдел 35, отдел 38 и отдел 39 – все подчинялись непосредственно Ким Чен Иру. Отдел 35 организовывал и координировал сбор разведданных, готовил и проводил разведбрифинги и по поручению любимого руководителя планировал и курировал секретные и террористические операции – в том числе похищения Сина и Чхве. Отдел 38 занимался управлением и инвестициями фондов семейства Кимов, скупал доли легитимных предприятий, отелей и кафе, в том числе сети северокорейских ресторанов «Пхеньян», понастроенных по всей Азии и Европе. Отдел 38 – примерно как маслинный бизнес семейства Корлеоне в «Крестном отце» – в основном служил ширмой отделу 39, крупнейшему из трех, чья задача была проста: всеми правдами и неправдами добывать для Ким Чен Ира иностранную валюту.

Отдел 39, без помпы созданный Ким Чен Иром в рамках финансово-бухгалтерского отдела Центрального комитета Трудовой партии (что-что, а прятать концы в воду неповоротливые коммунистические бюрократии умеют), со временем разросся: около 120 трейдинговых компаний, где работало более пятидесяти тысяч сотрудников, в совокупности приносили от 25 (по данным Института экономических исследований «Самсунг») до 50 процентов (по утверждениям Хван Джан Ёпа) всего торгового и денежного оборота Северной Кореи. Уклоняясь от санкций ООН, эти 120 компаний регулярно переименовывались. В своем отчете Институт стратегических военных исследований армии США отследил истоки отдела 39 до 1974 года, а ежегодный его доход оценил в сумму от 500 миллионов до миллиарда долларов, которые хранятся в банках Макао, Швейцарии, Австрии и Люксембурга.

Через отдел 39 Ким Чен Ир правил преступным синдикатом, в своем распоряжении имея инструменты и ресурсы суверенного правительства: солдат, дипломатов и прочих посольских назначенцев, торговые суда, военные корабли, колхозы и заводы. Среди пхеньянской элиты существование отдела 39 было секретом Полишинеля – его называли «хранитель Кимова сейфа».

Наркоторговля – в основном опиум, кокаин и метамфетамин – приносила Киму, по некоторым оценкам, 60–70 миллионов долларов чистого дохода на тонну (южнокорейская газета «Чосон ильбо» подсчитала, что Северная Корея только в Восточную Европу ввозила до трех тонн наркотических веществ ежегодно). В некоторых северокорейских деревнях треть земель отводилась под маковые посевы (что резко снижало полезные площади, отводимые для выращивания съедобных культур, – и это в стране, где аграрных ресурсов и так не хватало). Школьники и члены бригад Кимирсенского социалистического союза молодежи выращивали мак, который затем отправляли на фабрики химикам, получившим государственное образование, – они превращали сырье в опиум и героин. Дипломаты работали наркокурьерами, однако часть задач поручалась китайским триадам (чьи суда встречались с северокорейскими военными кораблями в Желтом море, где и передавали посылочки), а также японским якудза, русским бандитам и даже Ирландской республиканской армии. «Чосон ильбо» однажды сообщила, что на Третьем этаже в ходу была следующая практика: дипломатам некоторых посольств Северной Кореи посылали «до 20 кг наркотических веществ» и «каждому велели в доказательство верности собрать по 300 тысяч долларов». Уже в 1977 году Венесуэла выслала из страны всех северокорейских дипломатов за контрабанду наркотиков, а к концу 1990-х были арестованы атташе Северной Кореи в России (у одного было пятьдесят фунтов героина, еще у двоих – тридцать пять килограммов кокаина), Германии и Австрии (героин), на Тайване (опять героин), в Китае (кокаин), Японии (метамфетамин) и Египте (полмиллиона таблеток флунитразепама – наркотика для изнасилования).