Лилли Маркоу - Сталин. Личная жизнь

Было ли данное «дело» последним признаком желания власть имущих дискредитировать евреев во всей их совокупности, или прологом к «чистке» среди последних высокопоставленных товарищей Сталина, или всего лишь плодом дворцовых интриг, затеянных в данном случае Хрущевым? Трудно дать на этот вопрос однозначный ответ. Однако данное «дело» – так называемое «дело врачей» – очень больно ударило по простым людям. Словно в Средние века, всем стали мерещиться отравители – в больницах, в аптеках, – и каждого врача, а особенно еврея, стали воспринимать как потенциального отравителя. Слухи об этом «заговоре» распространились с быстротой молнии, и население охватил настоящий массовый психоз. Народный антисемитизм, ранее подавляемый, был реанимирован. Среди многочисленных слухов, бродивших в то время, одним из самых отвратительных был слух о предстоящей депортации евреев в Сибирь и в Биробиджан. Этот слух подпитывался письмом, ходившим в Москве среди интеллигенции еврейского происхождения, под которым многие поставили свои подписи. В этом письме, адресованном Сталину, содержалась просьба защитить евреев посредством эвакуации их из больших городов. Данное письмо было связано с другим слухом, согласно которому судебный процесс над врачами закончится публичными казнями, грозящими вызвать народный гнев по отношению к евреям [423].

Этот проект переселения, разговоры о котором подогревались антисемитской кампанией (сопровождавшейся арестами, увольнениями с работы, судебными разбирательствами, расстрелами), был, похоже, не более чем слухом. Судоплатов уверяет, что практическая реализация данного проекта так никогда и не началась [424]. Геннадий Костырченко, изучивший неопубликованные архивные материалы, относящиеся к последнему периоду пребывания уже стареющего Сталина у власти, тоже считает, что никаких убедительных подтверждений существования проекта подобной депортации не имеется, но данное беспокойство евреев «было, тем не менее, выстрадано и несло на себе печать послевоенной ментальности европейского еврейства, перенесшего величайшую трагедию в своей истории и как бы по инерции ожидавшего новой национальной катастрофы» [425].

Эти страхи были неизбежным следствием реальных событий, которые вполне могли привести к подобному исходу. Однако они также являлись отражением травм дезинформированного общества, погрязшего во всевозможных психозах, навязчивых идеях и страхах.

По данному вопросу, как и по многим другим, Сталин проводил запутанную, парадоксальную, двойственную – чтоб не сказать хуже – политику. Архивные документы и воспоминания очевидцев подтверждают, что его раздирали противоречия, что он вел себя непредсказуемо, метался то в одну сторону, то в другую, в результате чего становилось непонятно, чего же он вообще хочет. Знал ли он сам в эту ужасную зиму 1952–1953 годов, к чему он стремится? Молотов, Микоян и Ворошилов так и не стали жертвами «чисток», хотя над ними еще с 1949 года нависала угроза репрессий. Что с ними случилось бы, если бы Сталин пожил подольше? Этого никто не знает.

Хотя Сталин и изолировал свою страну от остального мира, «в первые пять послевоенных лет происходило стремительное экономическое возрождение» [426]. Советские люди, бедные и изнуренные, собственными силами поднимали из руин промышленные объекты, строили и реконструировали заводы и фабрики, восстанавливали плотины и выкачивали воду из затопленных шахт, превращая их затем в шахты функционирующие. Благодаря этим сверхчеловеческим усилиям производительность труда выросла, и пятилетний план во всех базовых отраслях промышленности был перевыполнен. В период с 1947 по 1952 год зарплаты всем категориям трудящихся повысили. Первого марта 1949 года Сталин распорядился понизить цены на товары массового потребления: на хлеб и муку – на 10 %; на масло – на 10 %; на мясо, колбасные изделия и консервы – на 10 %; на водку – на 28 %; на духи – на 20 %; на шерстяные изделия – на 10 %; на велосипеды – на 20 %; на часы – на 30 %. Все это привело к понижению цен в ресторанах, столовых, кафе и других предприятиях общественного питания [427]. В последующие годы проводились новые снижения цен.

В последние годы пребывания Сталина у власти культурный уровень советских людей повысился и – что еще более важно – были успешно внедрены социальные гарантии (прежде всего пенсии, оплачиваемые отпуска, денежные пособия семьям погибших на войне и многодетным матерям) [428]. Именно тогда были заложены основы советской системы социального обеспечения, которая сохранится до самого распада СССР и которую преемникам Сталина оставалось лишь поддерживать и развивать.