Орешниковая Соня - Личная жизнь дирижера С.

Домой я ехала в пустом вагоне метро и дирижировала пустыми сидениям, представляя, что передо мной сидит хор.

– Му-ужайся, княгиня, недобрые вести те-ебе мы несем, княгиня, – пела я за басов.

– Что случилось? – вторила я за солистку.

Я умела вживаться сразу в весь процесс одновременно. Дирижирование гипнотизирует и затягивает. А в голове постоянно звучит что-то из классики.

Домой я прилетела на крыльях ветра, естественно. У меня в голове все еще звучала опера «Князь Игорь».

– Улетай на крылья-ах ве-етра в свой край ро-одной…

– Сонька, ты почему так долго? – крикнул муж из кухни. – Я же велел взять такси.

– Я же велела тебе привезти меня на концерт и отвезти обратно, так что молчи.

Я скинула плащ, туфли и пошла на кухню, говоря на ходу:

– Важное заседание у него! Оно у тебя уже в тридцать третий раз. А у меня – первое выступление, между прочим. Мог бы и постараться… Здрассьте…

Муж был не один. Он сидел за столом в компании незнакомого мне мужчины. Сначала-то я обратила внимание на нехитрую закуску и на ополовиненную бутылку коньяка. А потом почувствовала этот незнакомый запах… Туалетная вода, сигареты – чужой запах, но притягательный. И тогда я посмотрела на гостя.

Высокий, статный, хорошо, но просто одетый, – все сидело на нем как с иголочки. В этом мужчине сквозило породой. В его манере сидеть, например. И даже курить. И взгляд завораживал. Глаза у него были темно-карие. Шоколадные. В них терялся зрачок и они казались бездонными. Брови четкие и широкие, левая была когда-то рассечена, а шрам остался тонкий и неровный. Темные волосы спускались чуть ниже ушей и неожиданно слегка закручивались на концах. Это обстоятельство почему-то выводило из себя. Нет, не это. А его усмешка на губах. Весь вид незваного гостя был такой, словно он одолжение делает, что сидит у нас на кухне. Решительно, у моего мужа не может быть таких друзей. А на генерала полиции или кого-то в этом роде гость не походил. Он походил на дьявола. Не знаю почему, но именно это сравнение пришло мне на ум. В любом случае, вид у него был такой впечатлительный… Словом, мечта, а не мужчина.

– Соня, познакомься. Это мой однокашник, Сергей.

– Добрый вечер, – ответил он.

Баритон, – сразу же определила я. Приятный, бархатный, вибрирует. И страшно раздражает. Пусть бы себе вибрировал где-нибудь в другом месте. Потому что гость был трезв, как слеза младенца, а мой муж был пьян вдребезги.

– Роме нельзя пить крепкое, – с укором адресовала я незнакомцу.

– Я не знал, – пожал он плечами.

– Вы… Сергей… Как вас там?

– Шальнов Сергей Павлович, – ответил он и хохотнул.

Помимо всего прочего, его приятный баритон был глубокий и обволакивал, как туман. Я тряхнула головой. Какое-то наваждение…

– Рома, я сварю тебе кофе, – с трудом переключилась я на мужа.

– Соня, иди спать.

– Даже не познакомишь нас как следует? – подозрительно спросила я мужа.

– Он же представился.

Шальнов опять хохотнул. Ужасно захотелось его треснуть по голове половником. А заодно и мужа. Откуда у них на столе половник? Они что, коньяк борщом запивали?

– Вы кто будете по профессии? – решила я сама познакомиться с гостем как следует.

– Бизнесмен он, кто ж еще, – ответил за него муж. – Ты что, не видишь?

– У него на лбу не написано.

– Ты читать не умеешь.

Я зло посмотрела на Шальнова и предупредила:

– И не вздумайте хохотать.

Он поперхнулся, покачал головой и ответил с усмешкой:

– Как скажете.

– Ах, Соня, – протянул муж. – Такие, как Серега, таким, как я, в руки не попадаются.

– Перед законом я чист. Я играю по правилам, – серьезно кивнул Шальнов.

– А кто вы? Вор? – ехидно спросила я.

– Почему же сразу – вор? Просто тихо – мирно брал у государства то, что оно не хотело мне давать просто так, – спокойно ответил он, а муж снова захихикал. – А вы верите государству?

– А в бога вы верите?

Шальнов усмехнулся.

– Я верю в себя.

– Это похвально, – кивнула я, и тут заметила на столе карты.

Да, в этот поздний вечер я была рассеяна. Бокал шампанского и бокал белого сухого вина после концерта, неожиданный гость в нашем доме. И муж, которому нельзя пить крепкое. Он дуреет на глазах.

– Картишками балуетесь?

– Карты! – презрительно хмыкнул муж. – Преферанс! Два тура сыграли. Угадай, кто выиграл? Сейчас сыграем третий раз. Бог троицу любит.

– Сергей Павлович не верит в бога.