Лилли Маркоу - Сталин. Личная жизнь

Сталин почувствовал необходимость приблизиться к простым людям, вникнуть в их жизнь, проехаться по стране, измученной четырьмя годами грандиозной войны. Именно такой была цель его поездки на юг летом 1946 года. Он наконец-то взял полноценный отпуск – впервые с 1937 года.

В этой его поездке – почти такой же помпезной, какие совершали монархи, – его сопровождал огромный кортеж. Сталин останавливался в городах и выходил из машины, чтобы поговорить с прохожими. Ночевал он у различных партийных функционеров. В этой поездке участвовала и Валентина Истомина. Эта энергичная – хотя и не очень грамотная – женщина прекрасно видела, как чиновники, прибегая ко лжи и к лести, пытаются скрыть от Сталина реальную ситуацию в стране. Хотя на Украине свирепствовал голод, а по всей стране ощущался дефицит буквально всего, местные руководители «рапортовали» Сталину исключительно в оптимистических тонах и заваливали его подарками – отборными овощами и фруктами и снопами пшеницы, символизирующими богатство и изобилие, которых в действительности не было. Шоферы этих «аппаратчиков» рассказывали прислуге Сталина правду о тяжелой повседневной жизни народа. «Как им не стыдно было его обманывать! А теперь все, все на него же и валят!» – сетовала Истомина несколько лет спустя [380]. Однако в действительности Сталин прекрасно знал и о голоде на Украине, и о крайне низком уровне жизни большей части населения страны.

Хотя личная жизнь Сталина почти сошла на нет, а его здоровье сильно расшаталось, он вышел из Второй мировой войны как один из великих победителей, прочно занявших свое место в истории. Культ его личности переступил пределы коммунистического мира. «Ибо жизнь и люди призвали Сталина воплотить в реальность их безграничную надежду», – написал Поль Элюар в декабре 1949 года. Сталин, словно символ, объединял всех тех, кого уничтожали фашисты. Итальянские коммунисты, радуясь, сравнивали Сталина с борцами за справедливость из европейской истории. Сталин распространил до самого центра Европы социалистический строй, отождествляемый многими с социальным равенством и свободой. Мечты, мифы, несбыточные фантазии довершили дело. В узком кругу его семьи хватило очень простых слов, чтобы выразить главное. «Папа, поздравляю тебя, победа!» – взволнованно сказала ему по телефону 9 мая 1945 года его дочь. «Да, победа! Спасибо. Поздравляю тебя! Как ты себя чувствуешь?» [381]

Прекращение союзнических отношений между СССР и западными державами и начало «холодной войны» привели к тому, что образ Сталина начал тускнеть. Он был все еще зачаровывающим, привлекательным, но все менее и менее понятным. «Чего хочет Сталин?» – начали задаваться вопросом его недавние союзники.

Сразу же после окончания войны Сталин заявил, что союз между СССР и западными державами возник исключительно по причине существования общего врага – Адольфа Гитлера, начавшего войну с целью установления господства Германии в Европе, – и что, поскольку данной причины больше не существует, этим странам придется строить отношения на новых основах, а это будет нелегко [382]. В ответ на возникшее у Сталина подозрение (близкое к уверенности), что вчерашние друзья теперь стали врагами, в противоположном лагере появилась доходящая до паранойи уверенность в том, что Кремль вынашивает экспансионистские планы. Результатом этого явилась «политика сдерживания», которую разработали и начиная с 1947 года стали применять по отношению к Советскому Союзу американцы.

«Холодная война», значительная часть вины за развязывание которой лежит на Сталине, развеяла миф о нем и привела его к еще большей изоляции. Желающих встретиться с ним стало меньше, да он и сам принимал у себя все меньше и меньше посетителей. Ему уже не нужно было улучшать свой имидж – он теперь предоставлял самой истории вынести свое суждение о нем. «Чего хочет Советский Союз и как далеко собирается идти Россия?» – спросил у Сталина в 1947 году Уолтер Беделл Смит, посол США в СССР. Он, как и многие другие до него, пытался понять, что находится за отработанным до деталей и непроницаемым имиджем самого таинственного человека планеты. «Упорядоченность и точность его высказываний заставили меня подумать, что он обладает замечательной памятью и большой силой концентрации», – так выскажется затем посол о мыслях, которые пришли ему в голову, когда он ожидал ответа Сталина. «Мы дальше не пойдем», – ответил ему Сталин, глядя прямо в глаза своему собеседнику [383]. Это означало, что Сталин хочет восстановить в Европе границы 1939–1940 годов и иметь возможность оказывать на Восточную Европу влияние – возможность, которую он, по его представлениям, получил на Ялтинской конференции.