Алек Росс - Индустрии будущего

Дэн проводит прямую связь между молодостью и способностями к аналитике. Изучив данные 78 членов его команды, я обнаружил лишь одного человека, у которого хотя бы теоретически могли бы уже появиться седые волосы [144]. Не знаю, насколько Дэн в этом прав, однако мне сложно оспаривать его успехи, особенно после того, как я видел множество примеров обратного в Европе.

Я полностью убежден: одна из негласных причин длительной стагнации во Франции и средиземноморской Европе связана с тем, что молодые профессионалы вынуждены ждать несколько десятилетий, прежде чем они получат реальную власть или возможность привлечения начальных инвестиций, необходимых для запуска их собственных компаний. Совсем не случайно, что создателями Google, Facebook, Microsoft, Oracle и множества других компаний информационной эры стали люди в возрасте чуть за 20 – и что это произошло в Соединенных Штатах.

Как говорит Дэн Вагнер, «США – это особенная страна в том смысле, что в нашей культуре ценится признание заслуг и лучших идей. И с этой точки зрения неважно, где вы родились, откуда вы родом, какого цвета ваша кожа и сколько вам лет. Если у вас есть по-настоящему хорошая идея и вы способны вдумчиво и разумно донести ее до других людей, они примут ее, а затем начнут использовать. Так происходит далеко не всегда, верно? Тем не менее я думаю, что люди в наше время все чаще понимают, что, не интегрируя новые идеи в свою деятельность, они столкнутся с серьезными проблемами, потому что эти идеи реализует кто-то другой».

Венчурные капиталисты в Кремниевой долине вполне готовы инвестировать в 20-летних. После ухода из правительственных структур я начал консультировать восемь быстрорастущих компаний, получивших финансирование из довольно серьезных источников капитала. На момент начала моей работы с ними пятерым из восьми руководителей компаний было чуть за 20, одному за 30, а еще двоим – немногим более сорока. Такое невозможно, например, в Италии, где человек в 20–30 лет может рассчитывать лишь на очень короткую встречу с венчурным капиталистом и уж точно не может рассчитывать на управление компанией. Жалобы на это я слышу всякий раз, когда приезжаю в Испанию, Францию или Италию. Все чаще молодые и активные предприниматели, не желающие дожидаться того, что их начнут серьезно воспринимать после 40 лет, уходят и открывают собственные компании в другой, более расположенной к молодым культуре – в Лондоне, Берлине или Кремниевой долине.

Многие азиатские общества уже поняли, каким образом можно ускорить темп развития инноваций с помощью молодежи. Средний возраст руководителя компании, акции которой представлены на Шанхайской фондовой бирже, составляет 47 лет. А в более иерархичной Японии средний возраст руководителя фирмы, акции которой включены в рейтинг Tokyo Nikkei Index , – 62 года [145]. Крупнейшая компания Китая в области социальных медиа была создана 20-летним аспирантом [146]. Самая большая в стране компания в области электронной коммерции – человеком в возрасте чуть за 30, а основателю флагмана в области мобильной телефонии недавно исполнилось 40. К этому времени он открыл уже несколько компаний и инвестировал еще в два десятка [147].

Вот по каким правилам теперь строится конкуренция в глобальной экономике. Дэн задается вопросом: «Что вы будете делать, когда к вам придут молодые люди, явно более достойные, чем некоторые из ваших сотрудников, проработавших на компанию по 30 лет? Наймете ли вы этих людей или прогоните прочь?»

Может ли Африка – идя своим путем – сделать то же самое, что Индия и Китай на последней волне глобализации и инноваций? Африканские нации, обладающие самым быстрорастущим населением в мире и серьезной базой талантов, вполне в состоянии совершить рывок в своем развитии, при этом не неся даже тех же издержек, с которыми столкнулись Китай и Индия.

Африку, континент с 54 независимыми странами – самый разнородный континент на планете, – очень сложно охарактеризовать одним всеобъемлющим описанием. Тем не менее можно выделить ряд почти универсальных тенденций, внушающих нам оптимизм при оценке роли этих стран в отраслях будущего.

Путешествуя по Африке, я все чаще вижу примеры довольно экономных инноваций. В условиях постоянного дефицита ресурсов люди могут стать невероятно креативными. Примерно то же самое можно было наблюдать в Эстонии после восстановления независимости. Не имея нормальной телекоммуникационной или правительственной инфраструктуры, страна смогла воспользоваться своим небольшими ресурсами и выстроить творческие и эффективные системы. Подобное я видел и в Бразилии, где это понятие известно под названием gambiarra , и в сельскохозяйственных регионах Индии, где такие инновации называются словом Jugaad , означающим на хинди что-то вроде «улучшения, основанного на изобретательности и сообразительности».